Автор: ВесЁлый гот
Название: Тёмные и страшные времена
Бета:
slooowСтатус: в работе
Жанр: Юмор, романтика, стеб, ангст
Размер: макси
Пейринг: Гермитана (Гермиона/Сантана), Фаберри, Бриттана. Лорд Таббинктон и многие другие.
Рейтинг: R
Предупреждения:Кроссовер (Вселенная Гарри Поттера и Glee) фемслеш, возможен ООС
От автора: Тапки приветствуются) Спасибо огромное за обложку мистер Лайн )) Огромное спасибо моей бете. Наслаждайтесь. Комментируем, не стесняемся!)
Предыдущие главыГлава 6Глава 7Глава 8Новая глава!
Глава написана в соавторстве с Слоу. Кстати, было бы интересно, догадайтесь, кто где написал) Догадки жду в комментах)Глава 9
Глава 9.
- Здравствуй, Хор! – мистер Шустер, как всегда, находился в приподнятом настроении и, улыбнувшись всем присутствующим, радостно продолжил:
– Скоро Рождество, осталось всего несколько дней, и нам поручили провести грандиозный праздничный концерт в Хогвартсе! Итак, задание, – мистер Шустер подбежал к доске и при помощи палочки размашисто вывел на ней: «Рождественские песни!»
- Мистер Шу, я не смогу выступать, – раздался звонкий голос Рейчел Берри с задних рядов. Такое заявление явно шокировало Мистера Шустера и половину хорового клуба в придачу.
- Что-то случилось, Рейчел?
- У нее просто съемки в рождественском выпуске лесбийской порнушки, – вместо Рейчел злобно ответила Пэнси. Как и всегда, услышав открытую провокацию, мистер Шустер растерялся, раскрыл рот и замер на месте, не зная, как помягче намекнуть Пэнси, что она окончательно обнаглела. Тогда вмешался единственный человек, который мог и хотел помочь.
- А ты не прошла кастинг? – даже не обернувшись, парировала Сантана. Она делала вид, что старательно рисует что-то в тетради и ей наплевать на всех и вся, ее голос не дрогнул и ничем не выдал ее. Превосходная выдержка. Квинн могла бы гордиться подругой.
Пэнси заткнулась, не зная, как ответить на выпад достойно. Как и всегда, она попала в свою собственную ловушку, Сантана просто чуть-чуть помогла ей споткнуться. Не умеешь держать удар – не лезь с кулаками первой.
- Я поеду домой на Рождество, на праздники меня не будет в Хогвартсе, – спокойно ответила Рейчел. – Мистер Шу, я готовила песню, можно её исполнить? Что-то вроде прощания на этот год со всеми вами, ребята.
Последнюю фразу Рейчел сказала, глядя только на Рона, Гарри и Гермиону, старательно игнорируя слизеринцев. Сантана не могла ее винить. Она и сама сейчас с куда большим удовольствием смотрела бы на Гермиону, а не на кислое высокомерное лицо Малфоя, который вечно выглядит так, будто проглотил две конфетки братьев Уизли и теперь старательно сдерживает тошноту.
- Конечно, Рейчел, проходи, – мистер Шустер присел рядом с ребятами и дружелюбно похлопал Пака по плечу. Пак усмехнулся в ответ. Он давно пересел от основной кучки слизеринцев, точно так же сделали Сантана и Курт, и теперь вопрос о том, когда одногруппники объявят им бойкот, становился все более острым.
Рейчел вышла, как всегда, одарив всех своей ослепительной улыбкой. Заиграли первые аккорды, и улыбка куда-то пропала, словно растворилась. Жизнерадостный вид сменили глаза, полные печали. Сантана мысленно отметила, что Рейчел считается лучшей вокалисткой не потому, что может брать сложнейшие ноты, а именно потому, что она… Чувствует музыку. Всегда проникается ее настроением. Поет от души, а не просто машинально.
- If anyone asks,
I'll tell them we've both just moved on.
When people all stare,
I'll pretend that I don't hear them talk.
Whenever I see you,
I'll swallow my pride, and bite my tongue.
Pretend I'm OK with it all,
Act like there's nothing wrong.
Удивляться было нечему, хоть большинство и ожидало Барбару или банальный «Джингл Беллз». Сантана, например, прекрасно понимала, в чем был секрет выбора песни. Украдкой она взглянула на Гермиону и пожалела, что она тоже внимательно слушает Рейчел и не повернется, чтобы улыбнуться в ответ. Слизеринцы (не считая все тех же Пака и Курта) демонстративно морщились и зажимали уши руками, но Рейчел было плевать.
Слезы текли по ее щекам, она вкладывала себя в каждую строчку, в каждое слово. Ей было ужасно плохо, но она боролась. А как Квинн? Потихоньку умирает и перегорает там, в этой гребаной Франции... или тоже борется за свою любовь? Было бы еще паршивее, если б Гермиона не сидела совсем рядом. Без нее Сантана наверняка сдохла бы, и впервые эта мысль не пугала ее, а доставляла острое, болезненное удовольствие. Гермиона была напряжена, словно струна, и хмурила брови. В голове явно уже прокручивала революционные лозунги, но на сей раз не о защите домовиков. Сантана случайно смахнула со стола самопищущее перо, наклонилась и случайно, совершенно случайно взглянула в сторону ряда гриффиндорцев уже снизу, из-под парты. Это - кривульки Уизли, справа – отстойные ботинки Поттера, скрещенные и поджатые под себя ноги с дурацкими красными носками явно принадлежат Невиллу. Или Блейну. Хотя ноги Блейна, скорее всего, вон те, без носков. А вот это… Красивые ножки Гермионы, явно не способствовали лирическому настроению. Хотелось сесть рядом, незаметно положить руку ей на коленку и провести её вверх, медленно с садистским удовольствием, и пусть мистер Шустер потом, уже в конце, гадает, почему Гермиона так раскраснелась, он же, как обычно, ничего не заметит. Добраться до нужной точки, дразнить, то убирая руку, то возвращая ее, подавить её стон поцелуем – быстрым, чтобы никто не успел засечь. Провести пальчиками по её хрупкой шее, едва касаясь кожи…
Внезапное прикосновение к руке резко вернуло Сантану в хоровой класс. Наваждение развеялось.
- ФАК! – Лопес подскочила со стула, оглядываясь вокруг. Ребята подняли на нее удивленные глаза. Мистер Шустер и Финн, как всегда находящиеся в танке, озадаченно переглянулись. Рейчел как раз закончила петь и теперь тоже с интересом разглядывала Сантану. Ей стало даже как-то неуютно.
- Эээ, Сан, у тебя есть перо? – невинно поинтересовалась Джинни. Ну кто еще мог так обломать весь кайф.
- Бля! Нахрена тебе перо в хоровом классе?..
- Сантана! – оборвал девушку Мистер Шу, так как почувствовал, что она уже готова была рассказать где, когда и каким образом Джинни может достать перо и не только. – Ребята, на сегодня занятия закончены, завтра жду вас с новыми идеями!
- Что-то быстро все закончилось… - заметил Гарри.
- А тебе от этого плохо? – поинтересовался Рон. – Пошли скорее отсюда. Гермиона, ты с нами?
- Да-да... сейчас, - Гермиона немного замешкавшись, бросила на Сантану извиняющийся взгляд и пошла дальше, нечаянно оборонив клочок бумажки. Лопес расплылась в довольной улыбке - это были их тайные послания друг другу вот уже месяц - и ловко подняла его.
«Сегодня в 23 в Выручай-комнате».
Выручай-комната, ну конечно! Спустя несколько дней с того момента, как девушки начали встречаться, Гермиона показала ей это замечательное место, и Сантана от души пожалела, что не знала о нем раньше, когда мечтала о месте, где можно спокойно покурить. Огромное количество подушек было неизменным плюсом, а вот отсутствие алкоголя было значительным минусом. Да и норма сигарет резко уменьшилась из-за требовательной Гермионы.
- Это вредит твоему здоровью! Мне нужна здоровая девушка!
- Зачем? Я детей рожать не собираюсь! Оставлю это право тебе! - возмутилась тогда Сантана, провожая печальным взглядом очередную пачку сигарет, совершающую запоздалый зимний перелет из рук в мусорку. За эти слова Сантане в тот вечер перепало множество приятных вещей, хотя она так и не поняла, почему.
Только Сантана двинулась в сторону выхода, как вдруг услышала сзади возню и знакомый противный голосок:
- Берри, Фабре, явно от тебя сбежала, испугавшись твоего носа. Он же может заклевать. А, может быть, и рта. Ты же можешь сожрать, если немного увлечешься поцелуем.
Взору Сантаны предстала картина: испуганная Рейчел забилась в угол, а к ней вплотную прижалась компашка слизеринцев во главе с Пэнси. В голове всплыли строчки из письма Квинн: «Сантана, пожалуйста, позаботься о ней». Мать твою, Фабре, подумала Сантана и вернулась в хоровой класс.
- Пэнси, лучше бы побеспокоилась о своей заднице. Она скоро не будет проходить в общий зал, – заметила Сантана. По правде говоря, задница Пэнси была оклеветана несправедливо, но комментарий Сантаны явно задел ее.
- Сантана… - сладко пропела она, окидывая Лопес сладким взглядом, от которого ее чуть не вывернуло. – Тебя так возбуждают огромные носы? Или, может быть, всякие заучки, типа Берри… или Грейнджер?
- Тебя не должно волновать, что меня возбуждает… Главное, что меня не возбуждаешь ты. И меня начинает подташнивать от одного твоего вида. Вот, черт, опять подкатило… если не уберешься, я за себя не ручаюсь. И за твои ботинки тоже, Малфой. – Сантана искусно изобразила рвотный рефлекс. Малфой брезгливо отодвинулся в сторону. Пэнси, даже не взглянув Лопес в глаза, скривилась и поспешила удалиться от эпицентра событий вместе со своей компашкой.
Комната опустела. Сантана осталась с Рейчел один на один и, черт возьми, это было куда хуже, чем перепалка с однокурсниками. Во всем, что касалось драк или оскорблений, Сантана была профи, а вот что сказать человеку, которого только что спас… Повисла неловкая пауза.
- Спасибо тебе Сантана, но я могла сама с ними справиться…- подала голос Рейчел, нарушив давящую тишину.
- Я только что предотвратила массовое изнасилование в стенах нашей школы. Я сделала это не для тебя, а для своей неустойчивой психики. Наблюдать такое выше моих сил, – Сантана отмахнулась и направилась на выход. Немного замешкавшись у двери, она обернулась, прокашлялась и, немного смущаясь, добавила:
– Слушай, Берри. Если к тебе будет кто-нибудь приставать или обижать, скажи мне… Я покажу им, что такое районы Лаймы Хайтс.
Увидев счастливую улыбку на лице Рейчел, Сантана улыбнулась в ответ и вышла из класса.
Хогвартс наполняли счастливые голоса, довольные лица. Все ждали праздника с каким-то особенным нетерпением, может быть последнего из-за тех событий, которые происходят за стенами школы. Здесь, в Хогвартсе, казалось бы, никто не помнил о страшных вещах, а может, не хотел о них думать. Хагрид традиционно тащил по узкому коридору свежую огромную елку, рискуя заколоть или затоптать всех на своем пути. Слизеринцы по такой же традиции строили злобные гримасы за спиной добродушного преподавателя. Профессор Флитвик с помощью левитации и парочки старшекурсников украшал Большой зал, Филч, что-то ворча про себя, поднимал пыль метлой, создавая весьма праздничную атмосферу искусственного снега, от которого все проходящие мимо впадали в приступы кашля. Сантана шла, улыбаясь всем вокруг, что пугало большинство однокурсников: зная характер Сантаны, они ожидали очередной гадости. Кривое подобие оленя на шляпе Луны что-то напевало, должно быть, по задумке он должен был петь рождественские песни, но выходило что-то смутно похожее на хеви метал. Бриттани разместилась на подоконнике и что-то строчила на свитке своим разноцветным пером. Перо ей подарила Сантана. Буквы, написанные им, отливали всеми цветами радуги. Бриттани писала упорно, сосредоточенно прикусив губу. Скорее всего, это было очередное письмо Санта Клаусу с пожеланием мира во всем мире и просьбой о персональном пони в качестве поскриптума. Дух Рождества весело пугал задумавшихся студентов, раскидывал шарики полные чернил, визжал, словом, отрывался по полной. На свою беду, он попался под горячую руку Сантан, получил заклинанием между ребер, застонал и втянулся в ближайшую стену. Девушка улыбнулась возмущенному полтергейсту и зашла в большой зал, который был уже готов к празднику. Повсюду мелькали веселые разноцветные огоньки. Осталось только взгромоздить елку в центре и добавить украшений к ее пушистым зеленым иголкам.
- Чем вас не устраивал кактус? Это же так экзотично! И так необычно! – возмутился Дамблдор, со своего кресла наблюдая за перемещением елки. – К тому же, его не надо было тащить через все коридоры, просто увеличить заклинанием!
Профессор МакГонагалл лишь яростнее начала пилить свой бифштекс на тарелке.
- Мусор! Везде мусор! – на сцену вышел Филч, размахивая веником. Иголки полетели по всему залу. Парочка долетела до Дамблдора и благополучно осела в его длинной бороде.
Жизнь такая замечательная штука, что хочется петь. Сантана вдохнула полной грудью воздух, пропитанный ароматом хвои, и пошла к своему столу.
***
Рождество в стиле семьи Фабре всегда проходило очень традиционно. Девушкам давалась неделя на выбор наряда для праздничного торжества и покупки подарков, а за всеми этими хлопотами непременно следовал роскошный прием, на который Рассел Фабре приглашал только волшебную элиту Франции. Но на этот раз все получилось немного смазано из-за подготовки к предстоящей свадьбе. Сплошные хлопоты матери и жужжание: «Квинни, деточка тебе так идет! Ты самая красивая невеста!» отравляли праздничное настроение, если настроение Квинн вообще можно было назвать праздничным. Хмуро меряя сотое платье, она послушно терпела восторженные крики матери и служанок, но была на грани взрыва. Будь ее воля, она схватила бы первое попавшееся платье и была бы в нем сногсшибательна, но мама была непреклонна. Френни никто не трогал, и она спокойно готовилась к экзаменам, безвылазно сидя в своей комнате. Чарли в это время успешно отсиживалась на занятиях и жаловалась на свою тяжелую судьбу.
- Давай ты выйдешь замуж, а я просижу на занятиях хоть всю жизнь, – как-то раз не выдержала нытья Чарли Квинн.
- За этого прыщавого красавца? Я подумаю над твоим предложением… ответ скажу через пару недель…
- Слушай Чарли, хватит. И так тошно. Моя жизнь разрушится всего через несколько недель. Как представлю, что придется с ним целоваться… Может, лечь в ванну и порезать вены?
- Нет, лучше эпично заколи Айвена, - Чарли артистично изобразила выпад шпагой. Шаг вперед, разворот, удар – Айвен был бы сражен наповал! Квинн поморщилась
- И вместо него засосаться с дементором после молниеносного доноса его мамочки. Мечта всей моей жизни.
Чарли вздохнула, рухнула на кровать и серьезно посмотрела на Квинн.
- Он же сто раз спрашивал, действительно ли ты хочешь за него выйти.
- И я должна была сказать «Нет, Айвен, ты прекрасный парень, но дело в том, что я лесбиянка, и у меня уже есть девушка»? – горько усмехнулась Квинн. – Ты же прекрасно знаешь, что из этого выйдет.
Чарли тогда только грустно вздохнула и пожала плечами.
Сейчас, во время торжественного обеда, который семья Смирнофф устроила за два дня до Рождества, на Квинн Фабре смотрели разнообразные приборы и блюда. Сырая щука, лежащая на столе ради украшения, злорадно скалилась, словно насмехаясь над девушкой. Вилки для салата, для рыбы, для мяса (Чарли, например, так и не выучила, какая зачем нужна, и нахально тыкала во все продукты одной и той же), стаканы, фужеры, рюмки, рюмочки, тарелки всевозможного размера… И такое разнообразие ножей, что рука так и тянется взять один из них и запустить промеж глаз своего ненаглядного женишка. А Айвен, дурачок, только смотрит на Квинн своими щенячьими добрыми глазами и улыбается, как будто не понимает, что ее воротит от одного его вида. Жутко хотелось сказать ему какую-нибудь гадость, но с другого конца стола Рассел Фабре бдительно приглядывал за дочерью, так что приходилось терпеть и вежливо улыбаться в ответ. Свежие листья салата со скорбью смотрели на Квинн, ожидая своей участи. На столе стоял целый легион блюд, но в горло ничего не лезло, начинало тошнить. Из цветущей и всегда радостной, Квинн начала превращаться в ходячий скелет с вечными синяками под глазами. Когда Рассел Фабре застукал дочь, согнувшуюся перед унитазом, то подумал, что она беременна. Как ни странно, обошлось без истерик и битья посуды, он только порадовался и начал заводить разговоры о будущих внуках. Как и когда Квинн успела бы переспать с Айвеном, его мало волновало. Даже Френни начала беспокоиться о младшей сестре, хотя раньше она думала лишь о том, как прекрасней накрасить ногти: нежно-розовым лаком или просто розовым.
- Папочка, может быть Квинни рано отдавать замуж? Она еще не готова, – попыталась убедить сурового отца Френни.
- В самый раз, – отрезал Рассел.
- Ну, может быть, ей не подходит Айвен? Он, конечно, прекрасный молодой человек… - начала было Френни, но её резко оборвали.
- А кто ей подходит? Может быть, эта прошмандовка Берри? Френни, ты меня расстраиваешь…
Девушка хотела еще что-то сказать, но суровый взгляд отца её остановил.
Недавнее короткое письмо от Сантаны со словами «Все Хоббиты отправляются в Нору» не давало Квинн покоя. Значит, на каникулы Рейчел отправится домой, и это прекрасный шанс для встречи, но как сбежать от пристального наблюдения дорогого родителя?
Во время приема Квинн могла думать только об этом. Все вокруг шумели, смеялись, уплетали за обе щеки вкуснейшие блюда. Чарли и вовсе набила рот всем печеньем, что было в вазочке, и теперь мученически решала, сможет ли она его прожевать, или лучше просто выплюнуть. Хорошие манеры говорили о том, что плеваться на скатерть – некрасиво, но Чарли уже начинала задыхаться и строила Квинн смешнейшие тоскливые рожи, но ей было совсем не до смеха.
- Квинн, деточка, почему ты ничего не ешь? Тебе не нравится? – обеспокоенно поинтересовалась мадам Смирнофф. Она была кругленькой и добродушной женщиной, очень смешливой и спокойной, и могла бы даже понравиться Квинн, если бы не такие обстоятельства.
- Нервы, моя дорогая. Предстоит такое событие! – не успела Квинн открыть рот, как за нее ответил Рассел Фабре. Девушка скорбно посмотрела на свой нож для рыбы и грешным делом подумала, что он очень хорошо смотрелся бы промеж глаз любимого папочки. Айвен же ни в чем не виноват, по сути. Труп отца с торчащим из глазницы столовым ножом представился так ярко и красочно, что Квинн впервые за весь ужин смогла более-менее искренне улыбнуться. Такие кровавые видения посещали ее теперь достаточно часто, и это пугало.
- Да-да, как я могла сразу не догадаться! Дети, они так чувствительны, – мама Айвена полезла за платком, чтобы промокнуть подступившие слезы. Мистер Смирнофф лишь улыбнулся и подмигнул Квинн. Определенно, эта семья девушке нравилась, да и Айвен - хороший парень, но это не то. Это не Рейчел.
- Прошу меня извинить, но я вас покину ненадолго, – Квинн грациозно встала со своего места и кивнула присутствующим. Рассел Фабре грозно сдвинул брови, и она порадовалась тому, что при посторонних людях он не может заставить ее остаться на месте.
Особняк семьи Смирнофф был огромен, просторен и уютен, за окном падал красивый белоснежный снег, если присмотреться, можно было разглядеть каждую снежинку. Квинн стояла у окна и считала их, внимательно разглядывая каждую. Ей хотелось бы запомнить их все – вот ту, шестигранную, пушистую, и полу растаявшую малюсенькую снежинку, осевшую на стекло… За этим занятием её и нашел Айвен. Он тихо подошел сзади и любовался девушкой, не нарушая ее личное пространство. Айвен вообще всегда был галантен и не позволял себе ничего лишнего, этого у него было не отнять.
- Вы так прекрасны, Квинн.
Девушка подскочила от неожиданности и обернулась.
- Спасибо, – прошептала Квинн севшим голосом и отвернулась обратно к окну.
- Я так счастлив, что мы встретим это Рождество вместе! Как и все последующие! - восторженно продолжил молодой человек, подойдя чуть ближе.
- Ага, забавно, – односложно ответила Квинн.
- Что действительно забавно – это твоя сестра Чарли. Вы вроде и похожи, и нет, – улыбнулся Айвен. – Она поперхнулась печеньем, кстати, сейчас ее реанимируют, и мне удалось сбежать под шумок.
Снежинка за окном прилипла к стеклу и быстро растаяла. Чарли… Похожи… Ну конечно!
- Айвен! Ты гений! Спасибо! – Квинн неожиданно развернулась к удивленному парню лицом и чмокнула его в щечку, от чего он слегка покраснел и смутился. – Айвен, сделай одолжение, скажи, что мне нездоровится и я трансгессировала.
Не успел Айвен ответить согласием, как Квинн испарилась в воздухе. Парень лишь слегка прикоснулся ладонью к щеке, как будто хотел сохранить ощущение поцелуя самой Квинн Фабре.
Легкое головокружение - и вот она родная спальня и перепуганное выражение лица Чарли, которую Квинн вызвала их секретным способом. В одной старинной книге они прочитали, как можно навеки связать две палочки так, чтобы их хозяева чувствовали зов друг друга на расстоянии.
- Ты сдурела так пугать!
- Слушай! – Квинн не дала опомниться сестре, подбежала к столу и схватила ножницы для резки бумаги. Прекрасные локоны Квинн осыпались на пол под шокированный вскрик Чарли.
- Ты точно сдурела, что ты творишь?! - Чарли вскочила с кровати и попыталась вырвать ножницы из рук обезумевшей сестры. – Положи их, Фабре, пока не откромсала себе и голову!
- Да постой, так надо! – Квинн вырвалась из рук сестры и отбежала на несколько шагов – У меня план!
- Сорвать свадьбу тем, что Айвен откажется на тебе женится, так как его не возбуждают залысины?
- Нет, - отмахнулась Квинн. Взглянул на Чарли, она состроила умоляющие глаза и заныла:
- Чарлииии… Рейчел будет дома на Рождество, и я хочу, очень хочу к ней.
- Так значит, Рейчел возбуждают залысины?! – еле сдерживая улыбку, очень серьезно спросила Чарли.
- Чарли!
- Что?!
- Ничего. Я серьезно! Чуть-чуть подкорректировать, и мы будем с тобой, как две капли воды.
- Стой! Я, кажется, начала понимать: ты хочешь, чтобы я заменила тебя на банкете по случаю Рождества? – задумчиво поинтересовалась Чарли.
- Да. Мне очень надо, пожалуйста.
- Угу. То есть, ты только что заставила меня трансгрессировать прямо из рук дорогого папочки, чтобы сообщить мне, что я должна весь праздник строить из себя принцессу и целоваться с Айвеном? А что мне за это будет? – хитро прищурившись, начала вымогать провокаторша.
- Огромная-преогромная шоколадка…
Чарли скептически изогнула бровь.
- Я буду делать за тебя всю домашку.
Чарли многозначительно хмыкнула и отвернулась к стенке.
- Я подарю тебе свой маггловский плеер, сможешь слушать на нем музыку. Часами.
Чарли скучающе зевнула. Квинн вышла из себя.
- Ну хорошо, хорошо, я знаю, чего ты хочешь! Шоколадка, домашка, маггловский плеер и три бутылки виски.
Чарли сделала вид, что все еще сомневается.
- Четыре бутылки. И еще бутылка коньяка, - сдалась Квинн.
Чарли радостно ухмыльнулась.
- По рукам. Да, откромсай волосы с правой стороны посильнее… И не забудь проколоть ухо в трех местах.
***
Веселый праздник – Рождество! Везде фонарики, хлопушки, хохотушки, неведомые зверушки или пьяные однокурсники - разницы нет. Невилл достал где-то меч, вогнал его в стол и, изображая короля Артура, попытался героически вытащить. Меч не желал поддаваться. Профессор МакГонагалл подлетела быстрее ястреба, которому подожгли хвост, и уже открыла рот, чтобы произнести гневную тираду и вычесть очки гриффиндору, но задумалась, решила, что в честь праздника можно позволить ученикам некоторые вольности, отмахнулась и пошла танцевать с Даблдором. Директор отрывался по полной. Только что он развлекался тем, что взрывал петарды в виде гранат с выдернутой чекой, бросая их прямо под ноги пуффендуйцев. «Гранаты» не могли причинить никакого вреда: в момент взрыва они превращались в хлопушки с конфетти, и шума от них было больше, чем реальной угрозы, но пуффендуйцы не оценили шутки юмора и теперь с опаской притаились у своего стола. Блейн с Куртом вовсю зажигали под песни Кэти Перри на сцене. Модного слизеринца не смутил даже маггловский репертуар, он сорвал дорогой праздничный плащ и скакал вокруг своего друга, периодически стараясь ненавязчиво коснуться его руки. А то, что Блейн из гриффиндора, Курт даже как-то подзабыл. Рон и Гарри уехали в «Нору», оставив Гермиону в школе одну. Накануне Рон закатил скандал своей подруге, и они крепко поругались. Гермиона перестала даже смотреть в его сторону. Сантана пыталась узнать причину ссоры, но гриффиндорка наотрез отказалась это обсуждать. Впрочем, Лопес и не нужны были ответы, она сама их прекрасно знала. Видела, как Уизли пялится на Гермиону на уроках истории магии. Лучше бы учился, дебил рыжий. Его назойливое внимание, приоткрытый рот и глупые глаза, вечно устремленные в сторону Герми, откровенно раздражали Сантану. Порой ей казалось, что Гермиона с ней играется, а потом выберет Рона, ведь он парень и это удобно.
В данный момент она, раскрасневшись, смеялась над безрезультатными попытками Невилла выудить из стола меч. Людей в школе осталось не так много, большинство пожелало поехать по домам, и поэтому всех посадили за общий стол. Рассадкой учеников руководил Дамблдор. В его обязанности входило сделать все так, чтобы соперники сидели как можно дальше друг от друга и не смогли поругаться и сорвать праздник. Гермионе и Сантане достались соседние места. Сантана для виду повозмущалась и грубо озвучила такой выбор: «Почему мне досталось место рядом с этой заучкой? Она будет портить мне аппетит весь вечер!», чтобы вдруг никто ничего не подумал. Добрый директор, многозначительно подмигнув, подлил что-то в пунш, пока профессор МакГонагалл отчитывала парочку студентов, которые не смогли сдержать порыв и начали обжиматься посреди общего зала. Дело пошло куда веселее. Спустя полчаса студенты выскочили в центр зала и задергались в мелодичных конвульсих. Не разбирая, кто враг, а кто друг, ученики хватали всех, кто попадется под руку, и тащили поближе к сцене. Сантана немного помялась с Ноа, а потом смело схватила Гермиону за руку и потащила вглубь танцплощадки, ненароком прижимая девушку к себе и незаметно опуская руку с талии все ниже и ниже. Джинни, которая в данный момент встречалась с Сэмом Эвансом, то и дело косилась на странную парочку, рискуя заработать себе косоглазие. Возле учительского стола Дамблдор устроил раздачу традиционных рождественских подарков от школы. Бриттани попались волшебные мыльные пузыри, которые превращались в разных животных. Они скакали по головам ребят, взрываясь и обдавая всех мыльной жижей. Когда один мыльный хорек так взорвался на голове профессора Снейпа, Бриттани пришлось расстаться с подарком. Из праздничной хлопушки Сантаны выпали розовые панталоны. Она скептически оглядела новый предмет своего туалета под задорный смех Гермионы, таинственно улыбнулась и с помощью заклинания натянула их на ничего подозревающую девушку. Настала очередь Сантаны плакать от смеха: Гермиона шикарно смотрелась в розовых панталонах, натянутых по самую грудь. Джинни вытянула шею под немыслимым углом, продолжая пялиться на Сантану и Гермиону. Партнер по танцу ее, кажется, совсем не волновал. Лопес, отсмеявшись и получив пару шлепков по спине от раскрасневшейся и смущенной Гермионы, пошла за порцией чудодейственного пунша. Пройдя мимо ничего не понимающей Сью, девушка ухмыльнулась, наполнила стаканы и тут её внимание привлекли цветные карандаши Бриттани, разбросанные по полу. На том месте, где только что была Бритт, теперь уселась Луна, рассеянно поглаживая свою шляпу-оленя. А где же сама хозяйка карандашей? Нигде нет. Отсутствие Малфоя и его шайки тоже настораживало.
- Привет, Луна, ты не знаешь, где Бриттани? – спросила Сантана. Луна подняла на нее свои ясные глаза.
- Ушла с Драко смотреть морщерогого кизляка.
У Сантаны все внутри перевернулось.
- Что? Куда ушла? Какого кизляка?
- Морщерогого. Знаешь, они предпочитают влажные темные места, а еще…
Сантана с грохотом выронила из рук стаканы, оставила ничего не понимающую Луну одну и помчалась на поиски подруги. Волнение отдавалась внизу живота неприятными тянущими волнами. Спускаясь по темным лестницам, в честь праздника освещенным только тусклым пламенем разноцветных волшебных свечей, Сантана мрачно подумала, что в таком мраке запросто можно оступиться и очень рождественски сломать ногу. Только на предпоследней ступеньке она вспомнила, что вообще-то, является волшебницей, и можно было использовать «Люмос». Что же такое адское подлил Дамблдор в пунш, что ее голова перестала работать? Или это нарастающее беспокойство заставило ее потерять разум? Пролет кончился, и нормальная лестница кончилась, остались только волшебные летающие. Они издевательски отлетели в сторону и дразняще задергались, но у Сантаны не было ни времени, ни настроения, чтобы терпеть их шуточки. Зачем так выпендриваться, если можно было достроить обычную лестницу или вообще соорудить портал, так было бы куда удобней и быстрее. Сантана уже хотела шарахнуть вредную лестницу волшебной молнией, как вдруг в углу где-то справа послышался шум. Она спешно приблизилась и смогла разглядеть Малфоя и его мерзкую компашку.
- Эй, тупица, дашь нам троим за пачку драже «Берти Бобс»? – Малфой ухмыляясь, зажал кого-то в углу.
- Оставьте меня в покое, – ответил испуганный и такой знакомый голос.
Бриттани. В голове зажглась какая-то лампочка. Сантана на автомате перемахнула через перила и в несколько секунд оказалась рядом с компашкой. Малфой не успел опомниться, как был откинут на пол. Он поднял удивленные глаза и увидел перекошенное от гнева лицо своей однокурсницы.
- Сантана, что ты…- он не успел договорить свой вопрос.
- Круцио!
Ухмылка исчезла с лица Малфоя. Удивиться он не успел, так как его прожгла невыносимая боль, словно огромными раскаленными щипцами ему сжали все конечности и начали тянуть в разные стороны. Пытка длилась, казалось бы, вечность, но вдруг в один момент резко прекратилась. Драко приоткрыл веки и увидел, как о стену ударяется Гойл. Малфой потянулся за палочкой и получил заклинанием в грудь. Рядом лежал Крэбб. «Остолбеней» - вынес диагноз Малфой, разглядывая лицо приятеля.
- Что ты делаешь, Лопес?! – завопил Драко, спешно пытаясь нашарить палочку в складках мантии.
- Экспеллиармус! – палочка Драко не задержалась долго в его руках и, совершив головокружительный полет, зарядила прямо в лоб Гойлу.
- Что делаю я?! Слушай сюда, помойная крыса с болезнью альбиноса: если ты приблизишься к Бриттани на расстояние ближе, чем три метра, то рискнешь вообще лишиться возможности ходить. Твои ноги пойдут на ужин местным паукам из леса, ты понял меня? – девушка смерила Драко гневным взглядом и повернулась к перепуганной Бриттани.
- Бритт, с тобой все в порядке? – заботливо поинтересовалась она. – Они тебе ничего не сделали?
- Нет. Они обещали мне показать единорога, сказали что он ждет меня в холле, – из глаз Бритт побежали слезы.
- Тише-тише, – Сантана подошла к трясущейся Бриттани и прижала ее к себе, успокаивающе поглаживая по голове.
В глубине коридора сверкнул огонек и показался образ девушки с растрепанными пышными волосами. Сан облегченно вздохнула и обняла Бриттани еще крепче.
- Что тут происходит?! – строго поинтересовалась Гермиона. Её взгляд упал на неподвижные тела Крэбба и Гойла. Потом перешел на Малфоя, который все еще изображал половик.
- Ничего, – просто ответила Сантана, переплетая свои пальцы с пальцами Бриттани. – Я объясню все потом. Пойдемте в зал, Рождество как-никак. А ты, выродок, запомни мои слова и учти их.
Сантана весело взлохматила волосы Бриттани, и они направились в общий зал. Напоследок Сантана не удержалась и пнула начавшего было подниматься Малфоя в живот.
- Сантана! – изумилась Гермиона.
- Извини, не удержалась, – невинно пожала плечами Сантана.
Остаток Рождества получился веселым, хоть и несколько сумбурным. Невилл сломал несчастный меч пополам. Дамблдор, на пару с Майком Ченгом, задрав полы длинного плаща, молодецки отплясывал брэйк данс. МакГонагалл уже не успевала следить за пьяными учениками и, махнув на все рукой, украдкой достала из под стола бутылку с наливкой.
В довершение вечера, Луна случайно шарахнула каким-то неизвестным заклинанием в елку. Дерево превратилось в гигантского паука, и всю ночь резко протрезвевшие преподаватели пытались уничтожить его. Луна виновато пожала плечами и меланхолично скушала печеньку.
- Слыхала, что где-то в Швейцарии изобрели машину времени? – спросила ее Бриттани.
Паук выбил стекло своими огромными волосатыми лапищами. Луна пожала плечами и ответила:
- Наверняка, по чертежам моего папы. Он давно занимался этим вопросом.
Сантана и Гермиона, благополучно улизнув из общих спален, отправились в Выручай-комнату. Вообще-то, Гермиона, поначалу, сопротивлялась, но Сан пообещала показать ей «кое-что особенное», и она сдалась. От «кое-чего особенного» девушек не могли отвлечь ни шум от битвы с пауком, ни мрачные сообщения радиоприемника о новых жертвах. Сан подумала, что пока возможно, нужно наслаждаться моментом, а о проблемах… О проблемах она подумает потом. Пока же есть только эта комната и горящие глаза Гермионы напротив ее лица.
Это было, безусловно, лучшее Рождество в жизни Сантаны.
***
Глядя на свою вечно покорную сестру Френни и на забитую Квинн, Чарли еще в детстве решила, что никогда не будет поступать так, как ей велят – только так, как ей самой нравится. С другой стороны, Квинн не приказывала, не распоряжалась, как отец, а просила, причем просила с такими беспомощными и жалостливыми глазами, что Чарли подумала: почему бы и нет? Это может быть весело!
План они продумали заранее. Чарли накануне предупредила отца, что на Рождество пойдет в гости к подружкам, и отец согласился с огромной радостью. Чарли на всех торжествах была досадной помехой и непредсказуемым фактором, который может просидеть несколько часов в абсолютном спокойствии, а потом взять и сорвать взглядом платье с какой-нибудь почтенной дамы, просто чтобы посмотреть, что будет. Видимо, тот факт, что у Чарли совсем нет подруг, не смутил отца: он охотно нашел для него оправдание, чтобы ему самому было спокойнее: Чарли встречается с мальчиком. Месяц или два назад Рассел закатил бы истерику по этому поводу, но теперь, кажется, только обрадовался. Квинн и Чарли обрадовались вместе с ним: все шло по плану.
Рождественский прием был милым и по-домашнему уютным. Рассел Фабре решил, что никого, кроме семьи жениха приглашать не будет, и теперь с умилением наблюдал, как Джуди заботливо вытирает щечку Айвена салфеткой, а его мама (которую, кстати, звали Елена) светски расспрашивает Квинн об учебе. Квинн вела себя спокойно и сдержанно, охотно болтала с Айвеном, улыбалась его родителям, так что Рассел под конец совсем расслабился. Айвен выглядел счастливым до безобразия: предыдущие недели Квинн старалась избегать его, а тут такая доза внимания! Отец парня Виктор (почти как Крам, но не такой брутальный) с отсутствующим видом ковырялся в салате и нехотя отвечал на вопросы Рассела о политике. Квинн задумчиво взглянула на его зеленое лицо и впалые щеки, осмотрела стол, на котором не было ни капли спиртного, кивнула сама себе и ободряюще подмигнула Виктору. Виктор не понял. Квинн подмигнула еще раз. Виктор задумчиво свел брови. Квинн замигала ему, как семафор, и быстро-быстро прощебетала:
- Папочка, ты еще не показывал мистеру Смирнофф новую скульптуру, которую коллеги подарили тебе на Рождество?
Рассел Фабре заулыбался.
- Нет, и это большое упущение с моей стороны! Мистер Смирнофф, позвольте, я провожу вас в сад, скульптура поражает своим великолепием и отражает…
- Не стоит, папочка, я сама провожу мистера… Мистер Смирнофф, можно я буду звать вас просто Виктор, мы ведь вскоре породнимся… Я сама провожу Виктора и покажу ему скульптуру. Пойдемте, Виктор!
Не дав отцу Айвена и рта открыть, Квинн резво вспорхнула с места, подхватила его под локоть и потащила в сад. Виктор бросил беспомощный взгляд на жену, но она только мило улыбнулась ему и обратилась к Джуди:
- Скажите, женщина на этом портрете – это ваша мать? Невероятно похожа! А как передана стать, как передана динамика…
- Да уж, художник постарался на славу, но надо сказать, что…
Что там надо было сказать, Квинн и Виктор уже не слышали.
Осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто на них не смотрит, Квинн еще раз подмигнула Виктору и достала из складки своего великолепного платья бутылку с чем-то ядовито-зеленым.
- Заметила, что вы скучаете, папа… Ведь можно я буду звать вас папа, да? Вот, держите. Поднимает настроение, не оставляет запаха и никаких дурных симптомов…
- Это яд? – на дурном английском изумился Виктор. Квинн рассмеялась и похлопала его по руке.
- Да нет же, отличная настойка по старинному рецепту. Да вы не бойтесь, попробуйте…
В подтверждение своих слов о том, что бояться не нужно, Квинн сама сделала два крупных глотка и зажмурилась от удовольствия. Виктор задумчиво посмотрел на нее и его худое зеленое лицо начало проясняться.
- «Чародейка»? Настойка, которую подают в лучших магических домах Европы с 1730 года?
- Она самая, - подтвердила Квинн. – По старинным рецептам. С трудом достала специально для вас.
Виктор смерил бутылку жадным взглядом, и Квинн хмыкнула еще раз. Она очень редко ошибалась в людях. Особенно, в алкоголиках.
- Вот, возьмите… Да не стесняйтесь, здесь все свои… Отлично! И как? – с энтузиазмом поинтересовалась Квинн, глядя на Виктора, взахлеб заглатывающего зеленую жидкость. Виктор только блаженно улыбнулся и сделал еще глоток.
- Божественно! Нектар! Амброзия! – Квинн отметила, что после доброй половины бутылки Виктор стал куда более красноречивым, и даже его жуткий акцент куда-то пропал. – Но, дочка, что же скажет мистер Фабре?
Квинн мысленно возликовала, услышав добродушное «дочка» и пожала плечами.
- А мы ему ничего не расскажем… Верно, папа?
Когда повеселевший Виктор и Квинн вернулись в гостиную, Айвен вовсю травил анекдоты про русского, американца и француза. Судя по лицу Рассела, его сильно напрягало, что все, кроме русских, в этих анекдотах выходят дураками, но он вежливо хихикал и хлопал Айвена по плечу.
- Знаете, в чем разница между французским, американским и русским магом? – воодушевленный успехом, продолжил Айвен. Рассел тоскливо уставился в пол, но тут же натянул на лицо улыбку и заискивающе спросил:
- В чем?
- Американцы не дискриминируют ни сквибов, ни домовых эльфов. Французы не любят эльфов, но нейтрально относятся к сквибам. А русским похуй, они…
- Айвен! – спешно перебила его мама. - Шалунишка, ты же знаешь, что такие анекдоты не рассказывают в приличном обществе!
Судя по лукавому огоньку в глазах Айвена, он знал. Поэтому и рассказывал.
Определенно, он начал нравиться Квинн.
- Как вам скульптура, мистер Смирнофф? Поражает масштабом творческой задумки, не правда ли? – осведомилась Джуди. Виктор растерянно посмотрел на Квинн и заулыбался.
- Да-да, в ней очень… Глубинный смысл. Дихотомия добра и зла, полет фантазии, разгул мысли художника…
Квинн, вернувшаяся на свое место, украдкой погладила колено Айвена под столом. Айвен вопросительно приподнял брови и легонько сжал ее руку. Квинн тонко улыбнулась, свободной рукой взяла стакан сока, а второй продолжала путешествие по ноге Айвена. Парень несмело улыбнулся и, последовав ее примеру, тоже взял сок. Судя по его реакции, внимание девушки было ему в новинку. И ох как Квинн нравилось играть с ним!
Осторожно коснувшись его живота, Квинн почувствовала, как напряглись мышцы под тонкой рубашкой, и удивленно отметила, что Айвен не такой уж доходяга, каким кажется на первый взгляд. Во всяком случае, пресс у него ничего так…
- Милочка, а о чем мечтаешь ты? – улыбчиво обратилась к Квинн Елена. Квинн улыбнулась ей в ответ и скользнула рукой к ширинке Айвена. Он поперхнулся соком и закашлялся. Отец Квинн, сидевший с другой стороны от него, похлопал парня по спине и захлопотал, как наседка.
- Сынок, ты…
- Айвен, с тобой все в порядке? Отлично, не пугай нас так… Пей аккуратнее, ты испачкался, позволь я вытру твои губы салфеткой… Вот так… Миссис Смирнофф, раньше мне казалось, что я мечтаю о многом: о деньгах, о славе, о поклонниках, но теперь я твердо… - Квинн с трудом расстегнула ширинку Айвена и бесстыдно скользнула туда рукой. – Очень твердо знаю, что моя мечта – сделать счастливым вашего сына.
Судя по блаженному выражению лица, Айвен был вполне счастлив. Квинн почувствовала осторожное, неловкое прикосновение его руки к своему колену и улыбнулась еще шире. Айвен посмотрел ей в глаза и, борясь со стоном, вцепился в стакан, как тонущий цепляется за соломинку. Квинн на секунду убрала ладонь из его штанов и направила руку Айвена по своему колену вверх. Жаль, что платье слишком длинное и задрать его так просто не получится… Впрочем, сгодится и так.
- Ты такая положительная девушка, Квинн. Я безумно рада, что среди всех женихов ты выбрала моего сына…
- Нет-нет, это ваш сын выбрал меня, ведь множество девушек мечтали о том, чтобы…
- Ах нет, не спорь, всем известно, сколько женихов было на том приеме…
- Нет, я…
- Нет-нет…
- Даааа, - простонал Айвен. – Дааа!
Елена, Виктор, Рассел и Джуди удивленно уставились на него. Квинн спрятала улыбку, маскируя ее под очаровательный зевок.
- Что такое, сынок? Тебе плохо? – встревожилась Елена. Айвен сжал зубы, помотал головой и покраснел. Квинн, чувствуя, что внимание окружающих становится навязчивым, незаметно убрала руку из-под стола и задумчиво провела тонким пальцем по губам, лукаво разглядывая напряженного Айвена. Айвен посмотрел на нее и покраснел еще сильнее, но теперь ему явно стало легче сдерживаться, и он благодарно вздохнул.
- Да, пожалуй, мне нездоровится… Съел что-то несвежее, - сдавленно пробормотал Айвен, копошась руками под столом. Пытается застегнуть ширинку, развеселилась Квинн. Черта с два, пока разобралась, как она расстегивается, чуть не вспотела, застегнуть явно еще труднее.
- Тебе нужно в туалет? - изображая обеспокоенность, поинтересовалась Квинн. Айвен беспомощно посмотрел на нее и закивал.
- Квинни, проводи Айвена в туалет, - распорядился Рассел Фабре. – Должно быть, всему виной эти устрицы, не нужно было подавать их к праздничному столу.
Квинн взяла Айвена за руку и помогла ему подняться по ступенькам. Он старался держаться к родителям спиной и неловко улыбался до тех пор, пока они не поднялись на второй этаж. Квинн буквально затолкала его в ванную комнату и прижала к стенке.
- Тебе было хорошо? – прошептала она ему на ухо, пытаясь снова справиться с его проклятой ширинкой, а заодно и с пуговицами на рубашке. Айвен сначала замотал головой, потом закивал, потом застонал, подхватил ее на руки и усадил верхом на раковину.
Раковина треснула и обломилась.
- Блядь, да что же это такое, - посетовала Квинн. – Репаро! Вот так. Теперь иди сюда.
- Квинн, я раньше не…
- Тихо. Я поняла. Обними меня. И называй меня, ну скажем, Чарли… Всегда мечтала почувствовать себя своей сестрой-близнецом.
Пожалуй, Чарли чересчур увлеклась ролью идеальной невесты, но никто, в конце концов, не заставлял отца Виктора быть алкоголиком, маму – романтичной особой, а самого Айвена - таким классным застенчивым парнем. В его характере сочеталась мягкость и наивность девушки и прямота мужчины, не зря он столько раз заботливо спрашивал Квинн, хочет ли она за него замуж. Пусть она и не могла ответить ему честно, он интересовался. Ему было не наплевать, и эта черта в нем безумно нравилась Чарли.
Да и в конце концов, Квинн и ее девушка сейчас явно занимаются тем же самым. Почему бы не позволить себе расслабиться хотя бы на несколько минут?
Продолжение 9 главыОт автора. В это главу вложено много сил и времени. Свою бету я конкретно достала) Поэтому, очень жду Ваших отзывов. Если Вы прочли и Вам понравилось, напишите) Нам было бы очень приятно.
~ Ваш верный друг ВесЁлый Гот