06.12.2009 в 20:27
Пишет SeverInnka:Фанфик: Ты – мой путеводный свет (NC-17)
Название: Ты – мой путеводный свет
Автор: SeverInnka
Рейтинг: NC-17
Персонаж/Паринг: Баффи/Фейт
Время действия (спойлеры): post chosen
Краткое содержание:"но в этом мире случайностей нет, и не мне сожалеть о судьбе. Он играет им всем, ты играешь ему, так позволь, я сыграю тебе...". /Б.Г./
От автора: посвящается Pisha (по случаю дня ее рождения)
Стихи и название фика: одноименная песня группы Muse – Guiding Light. Сама музыка тоже прилагается.
Отказ от прав: Отказаться? – Отказываюсь! Но размещение на других ресурсах/сообществах только с разрешения автора.
Фан-арт к фику: автор m.A.Y.a. (разрешение на использование арта от автора получено)
смотреть
Прилагается аудио сопровождение группы Muse – Guiding Light.
слушать
читать дальше
Чистые сердца ошибаются.
В моих руках они крошатся,
Хрупкие и обнаженные до предела.
Я больше не могу делать тебе больно
Заканчивались сигареты, а этого ублюдка все еще не было. В следующий раз Ангел пусть сам идет на встречу с уродами-демонами. Я ему что, девочка на побегушках?.. Хмыкаю. Так и есть. Я в долгу перед ним по гроб жизни, но мне не обязательно озвучивать это, а ему – слышать лично от меня. Сколько уже прошло? Год, два… А мне кажется, что я здесь вечность. Нет, мне нравится работать так, чтоб хватало сил только на сон, точнее, на то, чтобы доползти до дивана или кресла и впасть в забытье. Алкоголь никогда не помогал, я только больше делала - как там говорила она? – «глупостей»? Ну да, типа набить кому-то морду или разломать о чью-нибудь спину кий. Главное - не потянуться к ножу. Вообще, я давно уже не хожу с оружием в бар, после того раза...
- Эй, крошка! Двигай сюда, у меня есть что тебе показать! – сальные шуточки в спину и «бинго» - хлесткий шлепок по заднице. Фейт медленно разворачивается, неспешно, как большая кошка, идет к развалившемуся увальню за барной стойкой, намеренно покачивая бедрами, широко улыбается:
- Детка, мне тоже есть что показать. - Пальцы левой руки жестко хватают парня за подбородок, лицо Фейт приближается, будто для поцелуя, и тут же - молниеносное движение свободной правой – нож вспарывает обивку стула в дюйме от «достоинства». - И поверь, ты не захочешь это увидеть.
Сзади слышится приглушенное, сквозь зубы,– «ах ты, сука» и «вали бабу». Удар по спине. Нож тут же вонзается в ногу кричавшего, – она ориентируется по звуку. Безошибочно. Еще один – их всегда несколько, всегда перестраховка – в его сапог, пригвождая ногу к доскам, чтобы «дружок» не рыпнулся.
- Есть еще желающие? – Бармен, знающий, к чему приводят подобные фразы в компании разъяренных мужиков, наспех прячет бутылки.
- А ты у нас с норовом сучка, как погляжу, - еще один срывается с места и раскрывает нож-«бабочку», поигрывая «крыльями».
Усмешка, даже не смешок. Фэйт не настолько пьяна, чтоб утратилась координация или отказали инстинкты. Придурок с ножом бросается вперед. Один удар – и кисть сломана… Еще один, сзади, – хрустит коленная чашечка и чьи-то ребра. Кто-то успевает выдрать из рук бармена бутылку - почти полную - и живописно разбить о голову девушки. Вот только… она не падает, а отвечает страшным ударом в грудь, бьет ногами, когда мужик валится на пол, закрывая лицо… Посетители пытаются остановить ее; кто-то зовет на помощь, звонят в полицию. Ломаются стулья, крошатся столы и зубы на костяшках пальцев победительницы вампиров.
- Довольно! – резко и грубо: знакомый голос, иначе бы она не остановилась.
- Как ты невовремя, Ангел, – Фейт сплевывает кровь – последствия пропущенного удара - и подходит по очереди к каждому, в кого метала ножи; выдергивает их из тел, чуть проворачивая, обтирая о джинсы и возвращая в ножны, – я только начала веселиться.
…Неизвестно как, но Ангел замял эту драку, как и те, что были раньше, с одним условием: «идешь расслабляться - будь добра оставить оружие дома; и в заведения, из которых выходила в наручниках, – ни ногой больше».
- Да где ж этот гад? – пинаю бак, в котором горит всякая ветошь, протягивая ладони навстречу языкам пламени. Почти ощущаю, как плавится тонкая кожа перчаток. Черт, холодно, будто уже Рождество. Улыбка сама собой кривит губы. Почему-то Рождество – это непременно ангел на ели… Смеюсь своим мыслям, представляя Ангела на ели. Нервное, что ли?.. И она, в снегу или крови – без разницы. Мне это кажется красивым и правильным…
- Мне не хватает тебя. - Никто ж не слышит? Здесь вообще никого нет. Изредка из переулка доносится сигналы полицейских сирен, чья-то ругань из квартиры. Веселая ночка.
Тебя любят многие,
Ты теряешь способность удивляться жизни.
Мы общаемся, как беспристрастные чужаки
Я больше не могу чувствовать тебя.
Пытаюсь не лезть в себя, в размышления о «если б…» и «а мы могли бы…» Просто забыть о ней, так же, как забыла она – обо мне. Все честно. Как только может быть честно между врагами. Бывшими… врагами. Отдергиваю ладони. Сбрасываю перчатки на землю. Пальцы припеклись к чужой коже.
- Регенерация, чтоб ее… - Вижу, как ожоги сходят буквально на глазах. Касаюсь губ «молодой» кожей, втягивая запах гари, своего собственного горящего тела. Сколько раз ты меня убивала, крошка? Сколько раз ты убивала меня словами?.. Тянусь за сигаретами – пусто.
- Дерьмо, вот дерьмо! – бак переворачивается, и огонь, смешанный с ошметками одежды, бумаг и еще какой-то дряни, будто изрыгается мне под ноги. Подпрыгиваю, пытаясь потушить ботинок о землю.
В наших сердцах скрыт солнечный свет
И он может снова засиять
Но я потерян, разбит и мне холодно, я в смятении
Без путеводного света
Ты был моим путеводным светом
- Развлекаешься? – хлестко, будто ударили по щеке.
Я знаю этот голос. Черт побери. Я не могу забыть этот голос, даже если захочу. Очень. Этого. Захочу. БаффиБаффиБаффи…
- Ты против? – не поворачиваюсь, продолжая отряхивать сор с ботинок, но, кажется, я делаю это очень уж долго, слишком долго.
- Демон не пробегал? – смеется и подходит ближе.
Стой на месте!!! Хочется крикнуть это в лицо, хочется сбежать. Впервые я хочу сбежать от кого-то. Не страх, нет, - просто я слишком долго держу себя в руках, чтобы суметь снова отойти в сторону, снова сказать себе – нет.
- Я тут зад отморозила, дожидаясь, а эта тварь так и не появилась.
Это невозможно. Так не должно быть, так не логично!
Логика?.. Смеюсь и поворачиваюсь, оказываясь с ней нос к носу, почти натыкаясь лбом.
- А зачем он тебе?
Втягиваю ее запах.
- Ангел сказал…
- Ты всегда делаешь то, что говорит тебе Ангел?
Нет. Сука, нет… Я не прощу его. Мог бы предупредить!
- Я всегда верю своим инстинктам… - На этот раз я не в баре, на этот раз я ждала подвоха, но... воздуха так мало в легких, и я почти уверенна, что разнесу чью-то башку за такой сюрприз. Нож скользит рукоятью в ладонь, рассекая лезвием воздух; одним взмахом, свободной рукой ударяя в грудь, впечатываю «Баффи» спиной в каменную кладку.
- …и своим чувствам. Мразь! – выплевываю в лицо, в морду твари, которая уже покрывается струпьями, слизью и заливисто ржет.
- А мне говорили, что ты не подвластна мирским искушениям. Отступница, отрешившаяся от мира, от удовольствий…
- Заткнись! А лучше - начинай молиться. У тебя две минуты, чтобы убедить меня в том, что ты действительно нужен Ангелу живым, и что наши местные жрецы вуду не смогут выжать всю информацию из твоей дохлой тушки, - нож пропускает голубую, чуть белесую кровь по лезвию, она стекает на пальцы, в ладонь.
- Ты хочешь ее, да? – хрипя, задыхаясь, но с вызовом, из последних сил шепчет демон, перетекая из одной оболочки в другую, будто подыскивая ту единственную, которая остановит меня. - Только скажи «да», и я буду той самой, на час, два, на неделю…
- А ты у нас джинн, мать твою? – смеюсь, меняя поцелуй ножа на хватку руки.
Демон не может дышать, не то что говорить, глаза выкачены. Мне знакомо это состояние; я знаю, когда он начнет просить… Еще чуть-чуть, давай же, тварь!
- Да… буду… кем угодно. - Последний воздух - и растрачен так впустую.
Образы. Перед глазами – мое отражение в зеркале, только я вижу там ее: ее лицо, тело, светлые пряди, падающие на плечи, губы в улыбке. Даже голос – ее. Все ее! Бью ладонью наотмашь. Еще и еще, пока зеркало не раскалывается пополам, линиями, нитями тянется вниз, алыми полосками разделяя изображение надвое. Да-да, изображение, картинку, ту, что я получила в обмен на себя.
- Как тебе, Баффи, быть мною? Убийцей, беспринципной сукой, той, что жаждет только наживы? – Грязно, да? А в душе, там, где часть меня вместо тебя самой, там, где бьется мое сердце, где мои пальцы касаются тебя, - как, мерзко?!
О боги! Я смотрю на себя в зеркало и вижу ту, к которой не смею, к которой нельзя.
- Но не сейчас, Баффи, да? Ты же не видишь. А интересно, тело это запомнит?
И ладони ложатся на маленькую грудь. В голову ударяет хмель, вот только я ничего не пила. Ни грамма… Откидываюсь на стуле, широко разводя ноги в стороны.
- Че-е-ерт… Я хочу, чтобы твое тело это помнило. Хочу! – Резко, срывая тонкую ткань трусиков, проникая в чужое, но как оказалось, податливое на ласки тело. «Ее тело… Ее тело… Ее! Ее!» - бьется венкой у виска, и сердце готово вот-вот выпрыгнуть. Другая ладонь ласкает грудь, сжимая сосок до кругов перед глазами, застилающих взгляд пеленой. Будто кровь вся разом прилила к животу - и одним всплеском, волной к голове, так, что трудно дышать, думать, сжимать «свои-ее» пальцы внутри. Еще раз, цепляя большим разбухшую горошинку клитора…
- Баф-ф-ф-фи-и-и… Бафф!!!
Оседаю на землю, меня накрывает оргазмом, так дико и сильно, будто я и правда была там. Сейчас. В ней.
- Су-у-у-ука!!! Убью, - шиплю, голоса нет. Похоже, я кричала ее имя.
Когда я не могу обрести покой и тепло
Я все еще тянусь к тебе
Но я потерян, разбит и мне холодно, я в смятении
Без путеводного света
Демон не ушел. К моему удивлению, он сидел позади и держал меня за плечи.
- Что за хер? Что ты такое? – я не знала, что еще спросить, не знала, что вообще мне с этим делать. У меня был шанс или… Бред. Это все перевозбуждение.
- Тебе сейчас будет плохо. Потом это пройдет.
Щурюсь, как от яркого дневного света, боль сковывает тело. Почему ты меня не предупредил, Ангел?
Ангелы, демоны… Что за жизнь? Задаюсь этим вопросом, пока еще могу. Многоликий ведь сейчас меня грохнет, логично? Я ведь даже за оружием, лежащим у ног, потянуться не в силах.
- Давай, действуй, не тяни, - и я понимаю, что мне не жаль. Я видела то, что хотела увидеть перед смертью. Я улыбаюсь и расслабляюсь в цепких лапах твари. Каждый раз, подыхая, я вижу ее лицо. Это судьба, Фейт, судьба. Она, оргазм и демон, отбирающий мою душу, – все как по нотам. А как еще можно желать умереть? Не от укуса ж упыря?..
- Твоя судьба ждет тебя, Фэйт. Будь смелее.
- Что? – я чувствую, как пальцы на плечах слабеют, начинаю различать окружающее.
- Ты о чем, джинн? – спрашиваю, а сама начинаю смеяться. Опять пронесло? Когда ж я сдохну по-настоящему? Нашариваю нож, поднимаюсь на пошатывающихся ногах, осматриваюсь. Будто это был сон – горит бак все с тем же лохмотьем, из подворотни слышатся крики шпаны и визги баб, продающих себя за пару баксов.
- Эй, джинн! – кричу вверх, снова пиная жестянку, как тогда. – Я ж без тебя не уйду. Тащи свой зад сюда! - Тишина, даже сирены смолкли. Настолько странно я себя не чувствовала, даже когда вышла из комы. Тогда адаптировалась почти мгновенно, а тут словно вывернули наружу все внутренности и запихнули кишки обратно наспех, забыв про то, что душа осталась не у дел.
… Два часа, вычеркнутых из жизни, и один час до рассвета. Вижу сереющее небо, тишина укутывает город в утренний туман с налетом инея, оседает на курточку, волосы, даже ресницы кажутся тяжелей. Грохнусь сейчас прямо тут, на пороге чьего-то черного хода и усну. Нет, пока могу, надо двигать домой. Задание провалено, демона не нарисуешь, а сам он не вернется - ищи дурака... А искать буду, но вечером. Только отосплюсь, рухнув на кровать, мордой в подушку… да хоть на пол. Только бы домой. По дороге покупаю сигареты и водку. Свинчиваю с бутылки крышку на ходу - не пить, просто на ладонях, где могут быть царапины, все еще кровь той твари, про которую я ни черта не знаю. Трачу добрые триста грамм неплохого алкоголя на дезинфекцию, и только закрыв за собой клеть лифта, залпом выпиваю оставшуюся половину. Сейчас около шести утра, значит, сначала сон, потом надрать задницу Ангелу, а потом уже поиски демона. Нет, сперва узнать, что это за тварь, а потом - зад вампира. Послать на задание, не предупредив, что эта хрень такое творит?!!
Ключи дважды падают на пол, запускаю бутылкой в лифт и уже двумя руками тыкаю ключом в замочную скважину.
- О, бинго! – дверь со скрипом отворяется, выпуская чуть-чуть света в коридор. Сбрасываю ботинки, куртку, выуживая попутно из кармана единственное, чего мне хотелось еще больше, чем сна, – сигареты. Закуриваю и стягиваю с себя джинсы.
- Бля… - мне это точно не примерещилось, иначе отчего мокрые трусики липнут к джинсовой ткани? - Я кончила у демона на глазах, от его иллюзий?.. Бля!
- Дальше можешь не продолжать.
Мне хватает одной минуты, чтобы потянуться к оружию, двух, чтобы начать снова дышать, и секунды, чтобы взять себя в руки.
- Джинн?.. – мне нужно, чтоб она заговорила, чтобы я поняла, что это очередной глюк, и снова разочаровалась.
- Даже если бы очень хотела – нет, - Баффи подходит на два шага ближе, и я наконец-то слышу тот самый запах, тот самый голос – настоящий, ее… единственный.
- Как ты нашла меня? – глупый вопрос, но мне нужно отдышаться. И причем быстро.
- Через тебя.
- Что это значит?
- Ты мне продиктовала адрес, несколько часов назад. Я не смогла найти Ангела. Собственно, – она присаживается на край тумбы, глядя на меня снизу вверх, - там вообще никого нет. А теперь я знаю, где ты живешь, где лежит запасной ключ.
- Решила в гости заглянуть, Бафф? - ерничаю, иронизирую, что угодно - только пусть она не подходит ближе. «Не подходи!» – ставлю мысленно барьер. Полуобнаженная, в мокрых трусиках, перевозбужденная, почти пьяная… не лучшее время. Ох, не вовремя ты, Бафф, ох, не вовремя.
- Я не звонила и тем более не приезжала к тебе, - коротко и ясно даю понять, что не желаю говорить. Тушу сигарету и иду в душ, откручивая краны на полную.
- А ты и не звонила. Ты лично, нос к носу, рассказала, что у тебя проблемы с демоном и что тебе нужна помощь. Оставила адрес, сказала, где найти ключ… и исчезла.
- Как видишь – не нужна, - снимаю остатки одежды, захлопнув перед ее носом стеклянную дверь, подставляю лицо теплым струям, смывая с себя смрад улиц и все воспоминания о ночи. О том, чего не было и никогда не будет.
Ты - мой путеводный свет,
Ты - мой путеводный свет
- Так я говорила с демоном? – слышу сквозь шум воды, чуть прикручиваю кран и отодвигаю дверь душевой.- А сейчас ты уверена, что я не демон?
Молчит, отводит взгляд куда-то в пол.
- Уверена, - глухо и почти безэмоционально.
Не поняла? Это что – стыд?
- Бафф, я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но – что он показал тебе? С чего ты, спустя столько лет, сорвалась сюда, ко мне?! – вода веером разлетается от макушки, покрывая мелкими капельками всю ванную.
Молчит. Поднимает глаза и снова молчит.
- Так, либо ты сейчас же выкладываешь все, либо убирайся.
Поднимает на меня глаза и снова опускает. Боже, ты что, меня голой не видела?..
- Ищи Ангела, этого сукина сына, который послал меня на встречу к той твари совершенно неподготовленной, кого угодно… только не тупи глазки в пол, я не из стыдливых, Бафф, - захлопываю дверь чуть не с треском.
Какое-то время шум воды сливается с потоком моего гнева и плещущимся возбуждением. Запрещаю себе думать о том, что она всего лишь на расстоянии вытянутой руки от меня, но тут же голос, настойчивый и чужой, напоминает мне - будь смелее. Хватаю воздух вместе с водой и с размаху бью в стену.
- Что случилось?
- Ты случилась! – грубо, без разъяснений.
- Не поняла, - Баффи отодвигает стеклянную дверь, и на нее льется вода. Не поворачиваюсь, так и стою, прислонившись лбом к кафельной стенке, к ней спиной.
- Да что тут понимать, Бафф?.. Тебе ж демон все показал? А ты, наверняка, все знаешь от Уилоу или кто там сейчас у вас в качестве ходячей энциклопедии? – хмыкаю, вспоминая про рыжую. – Как раз Уилоу тебе много чего могла порассказать.
Впрочем, вопрос звучит риторически, так как я в ту же минуту забываю о нем, когда горячая ладонь ложится мне на плечо, крепко сжимает, разворачивая к себе лицом.
- Я просто не знаю, Фейт… Действительно не знаю, чему верить.
Я почти готова сказать какую-то романтическую хуету, когда вижу ее мокрой от воды, которая все льется и льется, подползая к кроссовкам. По колено промокшая насквозь, в прилипшей кофточке на голое тело. Мокрые пряди налипли на губы, и я просто рывком затягиваю ее на себя, разрывая мокрую ткань, впиваясь поцелуем, тем, которым «не смею», тем, который «последний». «Пусть хоть убьет! – проносится в голове. - Не впервой».
- Верь тому, что здесь, Бафф! – ладонью к ее левой груди, но не сентиментально, ласково или пафосно-романтично, как разводят телку на секс, а резко, грубо. Пальцами прочерчивая алые полосы по скользкому телу, по груди, сжимая сосок, как во сне, как в иллюзиях. Сейчас она настоящая. Мы настоящие.
- Делай свой выбор, Бафф. Делай! – едва отрываясь от ее губ; все протесты тонут в сплетении языков, там, где кровь от укусов, где начинаемся «мы». Мы, черт возьми… мы!
- Фе-е-ейт… - почти не слышу - или не хочу слышать, или боюсь, что я уже не остановлюсь, даже если она скажет «нет». - Не…не-е-е отпускай! – и больше нет тормозов, нет запретов, точек «икс» или непознанных мест. Я буду делать то, что хочу, с той, которую хочу. Смеюсь, целую ее и снова смеюсь, глупо, бешено, дико.
- Хочу! – губами по шее, утягивая ее вниз, мимоходом закручивая краны, выуживая другой рукой «болты» на джинсах, ломая ногти о железные клепки, о «змейку». Целуемся будто ненормальные. Обязательно… утром…потом, когда-нибудь, спрошу – почему она так долго ждала?..
- Зальем… соседей, – задыхается и помогает стягивать с себя джинсы, которые скатываются вместе с трусиками, повисая на коленках валиком и дальше - ни с места. Дергаю. Падет на спину, ударяется головой. Я не успеваю подтянуть ее ближе, только скинуть на пол эти треклятые джинсы, как ее ноги обвивают мою талию, притягивая, она выгибается на мне кошкой.
- Оу… ты меня решила удивить? – и снова вопрос риторический. Губы, глаза, руки заняты не ответом, а единственным, чем положено, чем желаемо здесь и сейчас – ею. Ладонь на спину…вниз, считая сбитыми пальцами каждый позвонок, ныряя в ложбинку между упругих ягодиц.
- Ты…у тебя были девушки… раньше? – замирает в ожидании.
- И это говорит девушка, которая сидит на мне почти верхом, в тот момент, когда я ласкаю ее грудь языком? – начинаю смеяться. Правда, такого у меня еще не спрашивали. Получаю заслуженный удар в ребро.
- Больно!
Смотрит вопросительно, и я понимаю, что моя ладонь, крепко сжимающая ее задницу, не спасет положение…хотя… Второй, от живота к бедру, плавно пробираясь к пышущей жаром влажной тесноте; перебирая складочки, поднимая глаза:
- Ты же не хочешь слышать ответ, верно? – выгибается, протестуя, якобы протестуя. Мышцы расслабляются, впускают; запрокидывает голову, откидываясь назад, рукой упираясь в стену, ударяет по крану, срывая резьбу, и ледяной душ окатывает нас с головой. Только внутри все закипает, и, кажется, вода испаряется, едва коснувшись кожи. Баффи выгибается дугой, недавно рассеченной ладонью хватает меня за волосы, притягивая к животу, к косточкам, что выступают вперед; языком, зубами, оставляя отметины, дорожки, - к самым пальцам, что внутри нее – в ритме с сердцем, что одно на двоих. На двоих. Вдребезги! Нас трясет - и не от холода, не от страха. Я не помню, когда еще мои зубы так стучали, когда так все сжималось внутри только от одного взгляда на напряженные соски, затвердевшие, по которым стекают ледяные капли… Вверх, к шее, под тонкой кожей которой видны синие венки, отбивающие ритм наших сердец, в унисон.
…Еще сильнее, до упора, растирая набухший клитор ладонью… раздвигая ее пальцами - два, три? Есть ли смысл считать, когда она кричит, просит и в ответ кусает за плечо, в шею, оставляя кровавые засосы, царапает спину? Нам не хватает воздуха, не хватает ледяного душа внутри. Все горит, плавится вместе с костями и кожей. Ее несмелые, но такие сильные ладошки ложатся мне на грудь, сжимают так сильно, что я готова кончить, если она сделает это еще раз. Пальцы сами собой начинают двигаться быстрее. Просекла, сжимает снова. На груди останутся синяки до утра. Пусть…
- Еще… - хрипло, я едва узнаю голос той Баффи, с которой была знакома «до». Я знаю новую Баффи – мою Баффи и только мою. Вскрикиваю от неожиданности… и пропускаю ее ладонь наполовину внутрь, раскрываясь; упираюсь ногой в стеклянную дверь.
- Еще…еще… - слышу уже свой голос. Точь-в-точь такой, как и ее минуту назад – неузнаваемый, сорванный желанием как можно громче выкричаться об этом… о нас.
Дверь под ступней подрагивает… Чуть-чуть, совсем немного - и на минуту я прекращаю жить, дышать, думать, даже хотеть чего-либо, кого-либо, кроме нее. Чувствую, как мои пальцы внутри сжимает, стискивает; рывок за плечо, она валит меня на себя:
- Ф-ф-фей… Ф-ф-ф-фейт, – в губы, кусая, толкаясь в меня языком.
Стекло вылетает, разбиваясь на тысячу осколков, в момент, когда она мелкой дрожью бьется подо мной, прижимаясь всем телом, грудью к груди, животами, лбом ко лбу… Отдышавшись, испытываю острое дежа вю – растает, уйдет? Это же блажь, мимолетный порыв. Сколько еще будет таких вечеров? Еще один, два - или на этом все?
Поток мыслей останавливает ее шепот:
- Думаю, - укус за мочку уха, – кровать у тебя удобней душевой?..
…Как прошли сутки? – Не помню. Что мы успели сказать друг дугу? – Неважно. Важно было то, что сейчас я обнимала мое сонное счастье за талию. Я сказала «счастье»? – Именно. За нее я снова умру и убью… Целую спину, плечи, шею. Даю передышку, на час; а еще час назад она выбила ладонью сигарету из моих губ и заняла мой рот более, цитирую в точности, «полезным делом для, увы, уже не подрастающего организма». Убью ли я того демона? – Нет. Пожалуй, это единственный случай, когда я благодарна нечисти за такой поворот судьбы; но то, что Ангел не подает признаков жизни, что никто не звонит и не ломится в дверь, наводит на определенные подозрения…
Шикарная брюнетка открывает клеть лифта, переступая через осколки разбитой бутылки, улыбается и, цокая шпильками, приближается к мужчине в дальнем конце коридора.
- И зачем это тебе нужно было, Ангел мой? – девушка подходит довольно близко, обвивает шею вампира, чуть повиснув на ней, кокетливо подняв ножку…чтобы резко двинуть коленом в пах.
- Мать твою…
- Слава небесам и тому, кто под землей, – нет, не мать и даже не отец, - демон меняется на глазах, становясь белокурым юношей с чудной стрижкой «под ежик».
- Колено убери, - нагибаясь ниже, нос к носу, шипит Ангел, но не двигает и одним мускулом, чтоб пресечь движения демона.
- А ты попроси. Ты же умеешь, - губами имитируя поцелуй, но только вскользь касаясь щеки, на ухо, – как тогда…
Вот теперь только он отпихивает «парня», удерживая за плечи:
- Ничего не было и не будет.
Демон кривит миловидную мордашку и тут же становится серьезным, не только обликом, но и голосом соответствуя новой личине - взрослого мужчины в строгом костюме, с элегантной тростью.
- Мы в расчете?
- Да, полностью.
- Отлично. И больше я тебе ничего не должен?
- Нет.
- Но все же, зачем? Ты же любишь ту, блондинку…
- Потому и хочу, чтобы она была счастлива.
- Странные вы, люди, – демон прыскает в кулак, сжимает трость, разворачивается на каблуках. – Что люди, что демоны – глупы и ограничены. Не потеряй то, что уже не вернешь… Она не отдаст.
Уже в спину уходящей нечисти:
- Я знаю.
Без путеводного света.
Нет путеводного света в наших жизнях
URL записиНазвание: Ты – мой путеводный свет
Автор: SeverInnka
Рейтинг: NC-17
Персонаж/Паринг: Баффи/Фейт
Время действия (спойлеры): post chosen
Краткое содержание:"но в этом мире случайностей нет, и не мне сожалеть о судьбе. Он играет им всем, ты играешь ему, так позволь, я сыграю тебе...". /Б.Г./
От автора: посвящается Pisha (по случаю дня ее рождения)
Стихи и название фика: одноименная песня группы Muse – Guiding Light. Сама музыка тоже прилагается.
Отказ от прав: Отказаться? – Отказываюсь! Но размещение на других ресурсах/сообществах только с разрешения автора.
Фан-арт к фику: автор m.A.Y.a. (разрешение на использование арта от автора получено)
смотреть
Прилагается аудио сопровождение группы Muse – Guiding Light.
слушать
читать дальше
Чистые сердца ошибаются.
В моих руках они крошатся,
Хрупкие и обнаженные до предела.
Я больше не могу делать тебе больно
Заканчивались сигареты, а этого ублюдка все еще не было. В следующий раз Ангел пусть сам идет на встречу с уродами-демонами. Я ему что, девочка на побегушках?.. Хмыкаю. Так и есть. Я в долгу перед ним по гроб жизни, но мне не обязательно озвучивать это, а ему – слышать лично от меня. Сколько уже прошло? Год, два… А мне кажется, что я здесь вечность. Нет, мне нравится работать так, чтоб хватало сил только на сон, точнее, на то, чтобы доползти до дивана или кресла и впасть в забытье. Алкоголь никогда не помогал, я только больше делала - как там говорила она? – «глупостей»? Ну да, типа набить кому-то морду или разломать о чью-нибудь спину кий. Главное - не потянуться к ножу. Вообще, я давно уже не хожу с оружием в бар, после того раза...
- Эй, крошка! Двигай сюда, у меня есть что тебе показать! – сальные шуточки в спину и «бинго» - хлесткий шлепок по заднице. Фейт медленно разворачивается, неспешно, как большая кошка, идет к развалившемуся увальню за барной стойкой, намеренно покачивая бедрами, широко улыбается:
- Детка, мне тоже есть что показать. - Пальцы левой руки жестко хватают парня за подбородок, лицо Фейт приближается, будто для поцелуя, и тут же - молниеносное движение свободной правой – нож вспарывает обивку стула в дюйме от «достоинства». - И поверь, ты не захочешь это увидеть.
Сзади слышится приглушенное, сквозь зубы,– «ах ты, сука» и «вали бабу». Удар по спине. Нож тут же вонзается в ногу кричавшего, – она ориентируется по звуку. Безошибочно. Еще один – их всегда несколько, всегда перестраховка – в его сапог, пригвождая ногу к доскам, чтобы «дружок» не рыпнулся.
- Есть еще желающие? – Бармен, знающий, к чему приводят подобные фразы в компании разъяренных мужиков, наспех прячет бутылки.
- А ты у нас с норовом сучка, как погляжу, - еще один срывается с места и раскрывает нож-«бабочку», поигрывая «крыльями».
Усмешка, даже не смешок. Фэйт не настолько пьяна, чтоб утратилась координация или отказали инстинкты. Придурок с ножом бросается вперед. Один удар – и кисть сломана… Еще один, сзади, – хрустит коленная чашечка и чьи-то ребра. Кто-то успевает выдрать из рук бармена бутылку - почти полную - и живописно разбить о голову девушки. Вот только… она не падает, а отвечает страшным ударом в грудь, бьет ногами, когда мужик валится на пол, закрывая лицо… Посетители пытаются остановить ее; кто-то зовет на помощь, звонят в полицию. Ломаются стулья, крошатся столы и зубы на костяшках пальцев победительницы вампиров.
- Довольно! – резко и грубо: знакомый голос, иначе бы она не остановилась.
- Как ты невовремя, Ангел, – Фейт сплевывает кровь – последствия пропущенного удара - и подходит по очереди к каждому, в кого метала ножи; выдергивает их из тел, чуть проворачивая, обтирая о джинсы и возвращая в ножны, – я только начала веселиться.
…Неизвестно как, но Ангел замял эту драку, как и те, что были раньше, с одним условием: «идешь расслабляться - будь добра оставить оружие дома; и в заведения, из которых выходила в наручниках, – ни ногой больше».
- Да где ж этот гад? – пинаю бак, в котором горит всякая ветошь, протягивая ладони навстречу языкам пламени. Почти ощущаю, как плавится тонкая кожа перчаток. Черт, холодно, будто уже Рождество. Улыбка сама собой кривит губы. Почему-то Рождество – это непременно ангел на ели… Смеюсь своим мыслям, представляя Ангела на ели. Нервное, что ли?.. И она, в снегу или крови – без разницы. Мне это кажется красивым и правильным…
- Мне не хватает тебя. - Никто ж не слышит? Здесь вообще никого нет. Изредка из переулка доносится сигналы полицейских сирен, чья-то ругань из квартиры. Веселая ночка.
Тебя любят многие,
Ты теряешь способность удивляться жизни.
Мы общаемся, как беспристрастные чужаки
Я больше не могу чувствовать тебя.
Пытаюсь не лезть в себя, в размышления о «если б…» и «а мы могли бы…» Просто забыть о ней, так же, как забыла она – обо мне. Все честно. Как только может быть честно между врагами. Бывшими… врагами. Отдергиваю ладони. Сбрасываю перчатки на землю. Пальцы припеклись к чужой коже.
- Регенерация, чтоб ее… - Вижу, как ожоги сходят буквально на глазах. Касаюсь губ «молодой» кожей, втягивая запах гари, своего собственного горящего тела. Сколько раз ты меня убивала, крошка? Сколько раз ты убивала меня словами?.. Тянусь за сигаретами – пусто.
- Дерьмо, вот дерьмо! – бак переворачивается, и огонь, смешанный с ошметками одежды, бумаг и еще какой-то дряни, будто изрыгается мне под ноги. Подпрыгиваю, пытаясь потушить ботинок о землю.
В наших сердцах скрыт солнечный свет
И он может снова засиять
Но я потерян, разбит и мне холодно, я в смятении
Без путеводного света
Ты был моим путеводным светом
- Развлекаешься? – хлестко, будто ударили по щеке.
Я знаю этот голос. Черт побери. Я не могу забыть этот голос, даже если захочу. Очень. Этого. Захочу. БаффиБаффиБаффи…
- Ты против? – не поворачиваюсь, продолжая отряхивать сор с ботинок, но, кажется, я делаю это очень уж долго, слишком долго.
- Демон не пробегал? – смеется и подходит ближе.
Стой на месте!!! Хочется крикнуть это в лицо, хочется сбежать. Впервые я хочу сбежать от кого-то. Не страх, нет, - просто я слишком долго держу себя в руках, чтобы суметь снова отойти в сторону, снова сказать себе – нет.
- Я тут зад отморозила, дожидаясь, а эта тварь так и не появилась.
Это невозможно. Так не должно быть, так не логично!
Логика?.. Смеюсь и поворачиваюсь, оказываясь с ней нос к носу, почти натыкаясь лбом.
- А зачем он тебе?
Втягиваю ее запах.
- Ангел сказал…
- Ты всегда делаешь то, что говорит тебе Ангел?
Нет. Сука, нет… Я не прощу его. Мог бы предупредить!
- Я всегда верю своим инстинктам… - На этот раз я не в баре, на этот раз я ждала подвоха, но... воздуха так мало в легких, и я почти уверенна, что разнесу чью-то башку за такой сюрприз. Нож скользит рукоятью в ладонь, рассекая лезвием воздух; одним взмахом, свободной рукой ударяя в грудь, впечатываю «Баффи» спиной в каменную кладку.
- …и своим чувствам. Мразь! – выплевываю в лицо, в морду твари, которая уже покрывается струпьями, слизью и заливисто ржет.
- А мне говорили, что ты не подвластна мирским искушениям. Отступница, отрешившаяся от мира, от удовольствий…
- Заткнись! А лучше - начинай молиться. У тебя две минуты, чтобы убедить меня в том, что ты действительно нужен Ангелу живым, и что наши местные жрецы вуду не смогут выжать всю информацию из твоей дохлой тушки, - нож пропускает голубую, чуть белесую кровь по лезвию, она стекает на пальцы, в ладонь.
- Ты хочешь ее, да? – хрипя, задыхаясь, но с вызовом, из последних сил шепчет демон, перетекая из одной оболочки в другую, будто подыскивая ту единственную, которая остановит меня. - Только скажи «да», и я буду той самой, на час, два, на неделю…
- А ты у нас джинн, мать твою? – смеюсь, меняя поцелуй ножа на хватку руки.
Демон не может дышать, не то что говорить, глаза выкачены. Мне знакомо это состояние; я знаю, когда он начнет просить… Еще чуть-чуть, давай же, тварь!
- Да… буду… кем угодно. - Последний воздух - и растрачен так впустую.
Образы. Перед глазами – мое отражение в зеркале, только я вижу там ее: ее лицо, тело, светлые пряди, падающие на плечи, губы в улыбке. Даже голос – ее. Все ее! Бью ладонью наотмашь. Еще и еще, пока зеркало не раскалывается пополам, линиями, нитями тянется вниз, алыми полосками разделяя изображение надвое. Да-да, изображение, картинку, ту, что я получила в обмен на себя.
- Как тебе, Баффи, быть мною? Убийцей, беспринципной сукой, той, что жаждет только наживы? – Грязно, да? А в душе, там, где часть меня вместо тебя самой, там, где бьется мое сердце, где мои пальцы касаются тебя, - как, мерзко?!
О боги! Я смотрю на себя в зеркало и вижу ту, к которой не смею, к которой нельзя.
- Но не сейчас, Баффи, да? Ты же не видишь. А интересно, тело это запомнит?
И ладони ложатся на маленькую грудь. В голову ударяет хмель, вот только я ничего не пила. Ни грамма… Откидываюсь на стуле, широко разводя ноги в стороны.
- Че-е-ерт… Я хочу, чтобы твое тело это помнило. Хочу! – Резко, срывая тонкую ткань трусиков, проникая в чужое, но как оказалось, податливое на ласки тело. «Ее тело… Ее тело… Ее! Ее!» - бьется венкой у виска, и сердце готово вот-вот выпрыгнуть. Другая ладонь ласкает грудь, сжимая сосок до кругов перед глазами, застилающих взгляд пеленой. Будто кровь вся разом прилила к животу - и одним всплеском, волной к голове, так, что трудно дышать, думать, сжимать «свои-ее» пальцы внутри. Еще раз, цепляя большим разбухшую горошинку клитора…
- Баф-ф-ф-фи-и-и… Бафф!!!
Оседаю на землю, меня накрывает оргазмом, так дико и сильно, будто я и правда была там. Сейчас. В ней.
- Су-у-у-ука!!! Убью, - шиплю, голоса нет. Похоже, я кричала ее имя.
Когда я не могу обрести покой и тепло
Я все еще тянусь к тебе
Но я потерян, разбит и мне холодно, я в смятении
Без путеводного света
Демон не ушел. К моему удивлению, он сидел позади и держал меня за плечи.
- Что за хер? Что ты такое? – я не знала, что еще спросить, не знала, что вообще мне с этим делать. У меня был шанс или… Бред. Это все перевозбуждение.
- Тебе сейчас будет плохо. Потом это пройдет.
Щурюсь, как от яркого дневного света, боль сковывает тело. Почему ты меня не предупредил, Ангел?
Ангелы, демоны… Что за жизнь? Задаюсь этим вопросом, пока еще могу. Многоликий ведь сейчас меня грохнет, логично? Я ведь даже за оружием, лежащим у ног, потянуться не в силах.
- Давай, действуй, не тяни, - и я понимаю, что мне не жаль. Я видела то, что хотела увидеть перед смертью. Я улыбаюсь и расслабляюсь в цепких лапах твари. Каждый раз, подыхая, я вижу ее лицо. Это судьба, Фейт, судьба. Она, оргазм и демон, отбирающий мою душу, – все как по нотам. А как еще можно желать умереть? Не от укуса ж упыря?..
- Твоя судьба ждет тебя, Фэйт. Будь смелее.
- Что? – я чувствую, как пальцы на плечах слабеют, начинаю различать окружающее.
- Ты о чем, джинн? – спрашиваю, а сама начинаю смеяться. Опять пронесло? Когда ж я сдохну по-настоящему? Нашариваю нож, поднимаюсь на пошатывающихся ногах, осматриваюсь. Будто это был сон – горит бак все с тем же лохмотьем, из подворотни слышатся крики шпаны и визги баб, продающих себя за пару баксов.
- Эй, джинн! – кричу вверх, снова пиная жестянку, как тогда. – Я ж без тебя не уйду. Тащи свой зад сюда! - Тишина, даже сирены смолкли. Настолько странно я себя не чувствовала, даже когда вышла из комы. Тогда адаптировалась почти мгновенно, а тут словно вывернули наружу все внутренности и запихнули кишки обратно наспех, забыв про то, что душа осталась не у дел.
… Два часа, вычеркнутых из жизни, и один час до рассвета. Вижу сереющее небо, тишина укутывает город в утренний туман с налетом инея, оседает на курточку, волосы, даже ресницы кажутся тяжелей. Грохнусь сейчас прямо тут, на пороге чьего-то черного хода и усну. Нет, пока могу, надо двигать домой. Задание провалено, демона не нарисуешь, а сам он не вернется - ищи дурака... А искать буду, но вечером. Только отосплюсь, рухнув на кровать, мордой в подушку… да хоть на пол. Только бы домой. По дороге покупаю сигареты и водку. Свинчиваю с бутылки крышку на ходу - не пить, просто на ладонях, где могут быть царапины, все еще кровь той твари, про которую я ни черта не знаю. Трачу добрые триста грамм неплохого алкоголя на дезинфекцию, и только закрыв за собой клеть лифта, залпом выпиваю оставшуюся половину. Сейчас около шести утра, значит, сначала сон, потом надрать задницу Ангелу, а потом уже поиски демона. Нет, сперва узнать, что это за тварь, а потом - зад вампира. Послать на задание, не предупредив, что эта хрень такое творит?!!
Ключи дважды падают на пол, запускаю бутылкой в лифт и уже двумя руками тыкаю ключом в замочную скважину.
- О, бинго! – дверь со скрипом отворяется, выпуская чуть-чуть света в коридор. Сбрасываю ботинки, куртку, выуживая попутно из кармана единственное, чего мне хотелось еще больше, чем сна, – сигареты. Закуриваю и стягиваю с себя джинсы.
- Бля… - мне это точно не примерещилось, иначе отчего мокрые трусики липнут к джинсовой ткани? - Я кончила у демона на глазах, от его иллюзий?.. Бля!
- Дальше можешь не продолжать.
Мне хватает одной минуты, чтобы потянуться к оружию, двух, чтобы начать снова дышать, и секунды, чтобы взять себя в руки.
- Джинн?.. – мне нужно, чтоб она заговорила, чтобы я поняла, что это очередной глюк, и снова разочаровалась.
- Даже если бы очень хотела – нет, - Баффи подходит на два шага ближе, и я наконец-то слышу тот самый запах, тот самый голос – настоящий, ее… единственный.
- Как ты нашла меня? – глупый вопрос, но мне нужно отдышаться. И причем быстро.
- Через тебя.
- Что это значит?
- Ты мне продиктовала адрес, несколько часов назад. Я не смогла найти Ангела. Собственно, – она присаживается на край тумбы, глядя на меня снизу вверх, - там вообще никого нет. А теперь я знаю, где ты живешь, где лежит запасной ключ.
- Решила в гости заглянуть, Бафф? - ерничаю, иронизирую, что угодно - только пусть она не подходит ближе. «Не подходи!» – ставлю мысленно барьер. Полуобнаженная, в мокрых трусиках, перевозбужденная, почти пьяная… не лучшее время. Ох, не вовремя ты, Бафф, ох, не вовремя.
- Я не звонила и тем более не приезжала к тебе, - коротко и ясно даю понять, что не желаю говорить. Тушу сигарету и иду в душ, откручивая краны на полную.
- А ты и не звонила. Ты лично, нос к носу, рассказала, что у тебя проблемы с демоном и что тебе нужна помощь. Оставила адрес, сказала, где найти ключ… и исчезла.
- Как видишь – не нужна, - снимаю остатки одежды, захлопнув перед ее носом стеклянную дверь, подставляю лицо теплым струям, смывая с себя смрад улиц и все воспоминания о ночи. О том, чего не было и никогда не будет.
Ты - мой путеводный свет,
Ты - мой путеводный свет
- Так я говорила с демоном? – слышу сквозь шум воды, чуть прикручиваю кран и отодвигаю дверь душевой.- А сейчас ты уверена, что я не демон?
Молчит, отводит взгляд куда-то в пол.
- Уверена, - глухо и почти безэмоционально.
Не поняла? Это что – стыд?
- Бафф, я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но – что он показал тебе? С чего ты, спустя столько лет, сорвалась сюда, ко мне?! – вода веером разлетается от макушки, покрывая мелкими капельками всю ванную.
Молчит. Поднимает глаза и снова молчит.
- Так, либо ты сейчас же выкладываешь все, либо убирайся.
Поднимает на меня глаза и снова опускает. Боже, ты что, меня голой не видела?..
- Ищи Ангела, этого сукина сына, который послал меня на встречу к той твари совершенно неподготовленной, кого угодно… только не тупи глазки в пол, я не из стыдливых, Бафф, - захлопываю дверь чуть не с треском.
Какое-то время шум воды сливается с потоком моего гнева и плещущимся возбуждением. Запрещаю себе думать о том, что она всего лишь на расстоянии вытянутой руки от меня, но тут же голос, настойчивый и чужой, напоминает мне - будь смелее. Хватаю воздух вместе с водой и с размаху бью в стену.
- Что случилось?
- Ты случилась! – грубо, без разъяснений.
- Не поняла, - Баффи отодвигает стеклянную дверь, и на нее льется вода. Не поворачиваюсь, так и стою, прислонившись лбом к кафельной стенке, к ней спиной.
- Да что тут понимать, Бафф?.. Тебе ж демон все показал? А ты, наверняка, все знаешь от Уилоу или кто там сейчас у вас в качестве ходячей энциклопедии? – хмыкаю, вспоминая про рыжую. – Как раз Уилоу тебе много чего могла порассказать.
Впрочем, вопрос звучит риторически, так как я в ту же минуту забываю о нем, когда горячая ладонь ложится мне на плечо, крепко сжимает, разворачивая к себе лицом.
- Я просто не знаю, Фейт… Действительно не знаю, чему верить.
Я почти готова сказать какую-то романтическую хуету, когда вижу ее мокрой от воды, которая все льется и льется, подползая к кроссовкам. По колено промокшая насквозь, в прилипшей кофточке на голое тело. Мокрые пряди налипли на губы, и я просто рывком затягиваю ее на себя, разрывая мокрую ткань, впиваясь поцелуем, тем, которым «не смею», тем, который «последний». «Пусть хоть убьет! – проносится в голове. - Не впервой».
- Верь тому, что здесь, Бафф! – ладонью к ее левой груди, но не сентиментально, ласково или пафосно-романтично, как разводят телку на секс, а резко, грубо. Пальцами прочерчивая алые полосы по скользкому телу, по груди, сжимая сосок, как во сне, как в иллюзиях. Сейчас она настоящая. Мы настоящие.
- Делай свой выбор, Бафф. Делай! – едва отрываясь от ее губ; все протесты тонут в сплетении языков, там, где кровь от укусов, где начинаемся «мы». Мы, черт возьми… мы!
- Фе-е-ейт… - почти не слышу - или не хочу слышать, или боюсь, что я уже не остановлюсь, даже если она скажет «нет». - Не…не-е-е отпускай! – и больше нет тормозов, нет запретов, точек «икс» или непознанных мест. Я буду делать то, что хочу, с той, которую хочу. Смеюсь, целую ее и снова смеюсь, глупо, бешено, дико.
- Хочу! – губами по шее, утягивая ее вниз, мимоходом закручивая краны, выуживая другой рукой «болты» на джинсах, ломая ногти о железные клепки, о «змейку». Целуемся будто ненормальные. Обязательно… утром…потом, когда-нибудь, спрошу – почему она так долго ждала?..
- Зальем… соседей, – задыхается и помогает стягивать с себя джинсы, которые скатываются вместе с трусиками, повисая на коленках валиком и дальше - ни с места. Дергаю. Падет на спину, ударяется головой. Я не успеваю подтянуть ее ближе, только скинуть на пол эти треклятые джинсы, как ее ноги обвивают мою талию, притягивая, она выгибается на мне кошкой.
- Оу… ты меня решила удивить? – и снова вопрос риторический. Губы, глаза, руки заняты не ответом, а единственным, чем положено, чем желаемо здесь и сейчас – ею. Ладонь на спину…вниз, считая сбитыми пальцами каждый позвонок, ныряя в ложбинку между упругих ягодиц.
- Ты…у тебя были девушки… раньше? – замирает в ожидании.
- И это говорит девушка, которая сидит на мне почти верхом, в тот момент, когда я ласкаю ее грудь языком? – начинаю смеяться. Правда, такого у меня еще не спрашивали. Получаю заслуженный удар в ребро.
- Больно!
Смотрит вопросительно, и я понимаю, что моя ладонь, крепко сжимающая ее задницу, не спасет положение…хотя… Второй, от живота к бедру, плавно пробираясь к пышущей жаром влажной тесноте; перебирая складочки, поднимая глаза:
- Ты же не хочешь слышать ответ, верно? – выгибается, протестуя, якобы протестуя. Мышцы расслабляются, впускают; запрокидывает голову, откидываясь назад, рукой упираясь в стену, ударяет по крану, срывая резьбу, и ледяной душ окатывает нас с головой. Только внутри все закипает, и, кажется, вода испаряется, едва коснувшись кожи. Баффи выгибается дугой, недавно рассеченной ладонью хватает меня за волосы, притягивая к животу, к косточкам, что выступают вперед; языком, зубами, оставляя отметины, дорожки, - к самым пальцам, что внутри нее – в ритме с сердцем, что одно на двоих. На двоих. Вдребезги! Нас трясет - и не от холода, не от страха. Я не помню, когда еще мои зубы так стучали, когда так все сжималось внутри только от одного взгляда на напряженные соски, затвердевшие, по которым стекают ледяные капли… Вверх, к шее, под тонкой кожей которой видны синие венки, отбивающие ритм наших сердец, в унисон.
…Еще сильнее, до упора, растирая набухший клитор ладонью… раздвигая ее пальцами - два, три? Есть ли смысл считать, когда она кричит, просит и в ответ кусает за плечо, в шею, оставляя кровавые засосы, царапает спину? Нам не хватает воздуха, не хватает ледяного душа внутри. Все горит, плавится вместе с костями и кожей. Ее несмелые, но такие сильные ладошки ложатся мне на грудь, сжимают так сильно, что я готова кончить, если она сделает это еще раз. Пальцы сами собой начинают двигаться быстрее. Просекла, сжимает снова. На груди останутся синяки до утра. Пусть…
- Еще… - хрипло, я едва узнаю голос той Баффи, с которой была знакома «до». Я знаю новую Баффи – мою Баффи и только мою. Вскрикиваю от неожиданности… и пропускаю ее ладонь наполовину внутрь, раскрываясь; упираюсь ногой в стеклянную дверь.
- Еще…еще… - слышу уже свой голос. Точь-в-точь такой, как и ее минуту назад – неузнаваемый, сорванный желанием как можно громче выкричаться об этом… о нас.
Дверь под ступней подрагивает… Чуть-чуть, совсем немного - и на минуту я прекращаю жить, дышать, думать, даже хотеть чего-либо, кого-либо, кроме нее. Чувствую, как мои пальцы внутри сжимает, стискивает; рывок за плечо, она валит меня на себя:
- Ф-ф-фей… Ф-ф-ф-фейт, – в губы, кусая, толкаясь в меня языком.
Стекло вылетает, разбиваясь на тысячу осколков, в момент, когда она мелкой дрожью бьется подо мной, прижимаясь всем телом, грудью к груди, животами, лбом ко лбу… Отдышавшись, испытываю острое дежа вю – растает, уйдет? Это же блажь, мимолетный порыв. Сколько еще будет таких вечеров? Еще один, два - или на этом все?
Поток мыслей останавливает ее шепот:
- Думаю, - укус за мочку уха, – кровать у тебя удобней душевой?..
…Как прошли сутки? – Не помню. Что мы успели сказать друг дугу? – Неважно. Важно было то, что сейчас я обнимала мое сонное счастье за талию. Я сказала «счастье»? – Именно. За нее я снова умру и убью… Целую спину, плечи, шею. Даю передышку, на час; а еще час назад она выбила ладонью сигарету из моих губ и заняла мой рот более, цитирую в точности, «полезным делом для, увы, уже не подрастающего организма». Убью ли я того демона? – Нет. Пожалуй, это единственный случай, когда я благодарна нечисти за такой поворот судьбы; но то, что Ангел не подает признаков жизни, что никто не звонит и не ломится в дверь, наводит на определенные подозрения…
Шикарная брюнетка открывает клеть лифта, переступая через осколки разбитой бутылки, улыбается и, цокая шпильками, приближается к мужчине в дальнем конце коридора.
- И зачем это тебе нужно было, Ангел мой? – девушка подходит довольно близко, обвивает шею вампира, чуть повиснув на ней, кокетливо подняв ножку…чтобы резко двинуть коленом в пах.
- Мать твою…
- Слава небесам и тому, кто под землей, – нет, не мать и даже не отец, - демон меняется на глазах, становясь белокурым юношей с чудной стрижкой «под ежик».
- Колено убери, - нагибаясь ниже, нос к носу, шипит Ангел, но не двигает и одним мускулом, чтоб пресечь движения демона.
- А ты попроси. Ты же умеешь, - губами имитируя поцелуй, но только вскользь касаясь щеки, на ухо, – как тогда…
Вот теперь только он отпихивает «парня», удерживая за плечи:
- Ничего не было и не будет.
Демон кривит миловидную мордашку и тут же становится серьезным, не только обликом, но и голосом соответствуя новой личине - взрослого мужчины в строгом костюме, с элегантной тростью.
- Мы в расчете?
- Да, полностью.
- Отлично. И больше я тебе ничего не должен?
- Нет.
- Но все же, зачем? Ты же любишь ту, блондинку…
- Потому и хочу, чтобы она была счастлива.
- Странные вы, люди, – демон прыскает в кулак, сжимает трость, разворачивается на каблуках. – Что люди, что демоны – глупы и ограничены. Не потеряй то, что уже не вернешь… Она не отдаст.
Уже в спину уходящей нечисти:
- Я знаю.
Без путеводного света.
Нет путеводного света в наших жизнях