Третий – всегда лишнийDay 2 — Третий лишнийНазвание: Третий – всегда лишний
Автор: ВесЁлый Гот
Бета: slooow
Персонажи: Чарли/Куинн/Рейчел, упоминается Куиннтана и Бриттана.
Размер: Мини (1805)
Жанр: angst
Рейтинг: R
От автора: Спасибо огромное моей бете, если бы не она, ничего бы не было. Я очень ей благодарна! Если вы прочли, и вам даже понравилось, просьба – оставьте комментарий. Вам не тяжело, и авторам приятно.
читать дальше
Какое чувство ты испытываешь, когда твоя сестра раскрывает тебе свою тайну: говорит, что влюбилась?
Радость? Она испытывает такое глубокое и светлое чувство, как любовь.
А если её любовь неразделенная?
Грусть? Ты будешь переживать за нее, успокаивать, говорить, что все будет хорошо.
А если она говорит, что влюблена в девушку, и не просто в девушку, а в главного фрика школы – Рейчел Берри? Ты будешь её поддерживать? Говорить, что она нормальная, что мать не узнает, что сестра никогда не предаст? Убеждать, что ей не надо отбивать у Рейчел Финна, чтобы та обратила на нее внимание, и не надо жертвовать собой ради нее. Но разве Куинн Фабре послушает? Нет. Она не слушает никого и всегда все делает по-своему, в этом-то и беда.
Ты честно пытаешься её поддержать. Она сотрясается всем телом у тебя в объятьях, твоя рубашка давно промокла от нескончаемого потока ее слез. Ты растерянно гладишь её по спине и шепчешь «все будет хорошо». Но ничего не будет хорошо - ни для нее, ни для тебя. Рейчел щенячьими глазами смотрит на своего болвана-недотепу, она любит его страстно и беззаветно, в лучших традициях романтически-драматических произведений, пусть он и не заслуживает такой любви. Куинн же прожигает маленькую диву, отчаянно желающую подружиться с ней, полным боли взглядом.
А Чарли Фабре, сестра-близнец главной красавицы школы, прожигает свои легкие очередной сигаретой.
В отличие от сестры она не популярна в элитных кругах, не получает отличные оценки в школе, и ее поведение оставляет желать лучшего, но зато на «темной» стороне её признают королевой, как Пакозавра - королем. Только у нее нет такого гарема, как у Ноа, она вообще не любит шумные компании, предпочитая любым вечеринкам тишину и одиночество.
Когда-то Чарли пробовала встречаться с брутальным рокером из их разбитной компании, но ничего хорошего из этого не вышло. Единственное, чего она тогда добилась – истерики родной сестры. В школе мисс Фабре была снежной королевой, и только дома она раскрывалась во всех лучших (чаще - худших) своих проявлениях. Ледяное лицо – это первый признак хорошо затаенной злости. Чарли хорошо выучила свою сестру, а вот Кью никак не могла раскусить своего близнеца. Для нее, например, была абсолютной загадкой резкая перемена в образе сестры. Куинн никак не могла понять, как и почему милая тихая Чарлотта, всюду бегающая со своим фотоаппаратом, в один момент превратилась в грубую и дерзкую Чарли - сигарета в зубах, яркие розовые волосы и сережка в носу.
Однажды вечером Чарли вернулась домой намного раньше обычного, хотя мать уехала в командировку, а это значило, что ее бдительный контроль на время снимался. Куинн была не в восторге от шумных мероприятий после плачевных событий под кодовым названием «Бетт», поэтому на вечеринки у сестер было твердое табу, но это не мешало Чарли тайком посещать их вне дома. Не совсем трезвая (если говорить откровенно – пьяная в хлам) Чарли, с трудом перебирая ногами, постаралась пройти по лестнице бесшумно, чтобы не разбудить сестру, но нечаянно уронила вазу и чуть не упала с лестницы, поймав равновесие в последний момент. К ее огромному удивлению, возле спальни заспанная и злая, как оса Куинни не была обнаружена. Дверь была слегка приоткрыта, и любопытная Чарли не смогла пройти мимо. Прислонившись к косяку, она осторожно заглянула внутрь. Алкогольный туман и эйфория мгновенно рассеялись. В голове стало ясно, а горло словно сжало тисками - нельзя сделать вдох. Чарли буквально онемела, и хорошо, потому что издай она звук, полет с лестницы, на этот раз – вынужденный, все же состоялся бы. Её взору предстала пикантная картина с сестрой в главной роли: верхом на Квинн сидела Сантана. Она двигалась настойчиво и резко, уверенно подбирая подходящий темп. Черные, как смоль волосы волнующе свесились над аккуратной грудью сестры. Краем потрясенного сознания Чарли понимала, что нужно уйти, и неправильно вот так наблюдать за ласками сестры с её… подругой? Но тело не слушалось, поэтому Чарли просто стояла и смотрела на сестру, на её идеальное тело, на раскрасневшееся лицо, которое всегда было красивым, но теперь казалось Чарли самим совершенством. Она представляла, что это её руки нежно сжимают грудь Куинн, это она целует её, слегка прикусывая нижнюю губу, и это от ее прикосновений Куинн выгибается, требуя большего. Просит Чарли, не Сантану! Чарли зажмурилась, втайне надеясь, что все это страшный сон, и сейчас она откроет глаза, окажется у себя в комнате, и на столе будут лежать фотографии редких бабочек, старый добрый фотоаппарат и стопка книг. Но наваждение не рассеялось.
Картины той ночи долго преследовали ее. Они так и вставали перед глазами в душе, когда Чарли со слезами на глазах запускала руку себе между ног. Это было унизительно и больно… но она не могла ничего с собой поделать. Позже Куинн мимоходом упомянула, что Сантана встречается с Бриттани, даже не подозревая, что Чарли знает о маленьких интрижках сестры. Впрочем, Квинн как будто бы было все равно, с кем встречается Сантана. Это был просто секс на одну ночь? Квинн искала себя? После той ночи, которая навсегда перевернула сознание Чарли, внешне в поведении сестры ничего не изменилось. Она все так же провожала Рейчел печальным взглядом, а Чарли все так же подпирала спиной стену за спортивной площадкой, постепенно умирая. Если бы это можно было бы вырвать, сжечь и растоптать, она бы это сделала. Куинн плакала ночами над скомканной фотографией, и Чарли не нужно было подсматривать, чтобы узнать, чье это фото. Это был своеобразный ритуал: Куинн с ненавистью сминала уже подпорченную карточку и швыряла её в мусорную корзину, чтобы через некоторое время снова подобрать его, аккуратно развернуть, разгладить и снова плакать. Чарли не вмешивалась, просто тихо наблюдала.
Когда Куинн попала в больницу с тяжелейшими травмами, Рейчел была рядом. Она не отходила от Кью, и по иронии судьбы отрубилась перед самим ее пробуждением. Куинн часто лихорадило, она кричала в бреду, повторяя имя той, кого любила. Чарли тихо наблюдала… А Сантана наблюдала за ней.
- Чарли, тебе лучше уехать, - бросила как-то Лопез, посмотрев на нее с... Жалостью? Исключено. Она же никого не жалеет! Или все же…
- Почему? - удивилась Чарли.
- Потому что это тупик, - Сантана знала, она многое видела и замечала. Чарли все поняла.
Разговор с Сантаной просто ускорил неизбежное: Чарли уезжала, и больше всего ее ранило то, что Куинн не хотела её отпускать, не понимая, зачем ей вообще понадобилось куда-то ехать. Впрочем, печаль Куинн отходила на второй план рядом с ее большой радостью: провожать сестру она пришла не одна. Маленькая рука Рейчел правильно и красиво смотрелась в руке Куинн, и они обе, казалось, сияли от счастья быть молодыми и влюбленными. Когда Чарли забросила в автобус сумки, Куинн помахала ей рукой и быстро поцеловала Рейчел в уголок губ, не заботясь о том, что кто-то может их увидеть. Рейчел слегка покраснела и смущенно улыбнулась. Она даже не подозревала, что Чарли в этот момент хотелось сгореть, исчезнуть или лучше сжечь и уничтожить Рейчел. На прощание Куинн звонко чмокнула сестру и крепко обняла ее, пообещав проведать и пожелав удачи в творчестве, учебе и личной жизни. Весь ее вид кричал только о том, что у нее самой в теперь есть удача во всем.
Но фотоаппарат Чарли – единственная вещь, которая когда-то доставляла ей удовольствие, - остался висеть на чердаке, давно забытый и потерянный, как сама Чарли. Она лежала на полу и просто пила что-то дешевое и дурно пахнущее. На съемной квартире не было ни зеркал, ни фотографий, не было вообще ничего, что могло бы напомнить ей о Куинн. Веки постепенно тяжелели, она выпила столько, сколько не пила никогда, но идеальный образ сестры никак не мог оставить ее в покое. Он всегда был с Чарли - лишь только ее образ. Был лишь один выход, чтобы прекратить это безумие.
Чарли давно это поняла.
- Привет, Сантана! – Рейчел радостно одарила улыбкой хмурую гостью.
- Привет. Слушай, Куинн дома? – Лопез, не удосужившись попросить разрешения, отодвинула Рейчел в сторону и нагло прошла в дом.
- Дома, а что такое? Что-то случилось? - не успела Сантана ответить на вопрос, как из спальни вышла Куинн, на ходу запахивая халат и устало приглаживая волосы.
- Лопез, тебя не учили манерам? Нужно предупреждать, прежде чем вламываться, – в отличие от Рейчел, Куинн не была рада гостье, не умеющей предупреждать о своих визитах звонком. – Как ты нас нашла?
- Твоя гномья звезда не может обойтись без своего гей-советника, так что он знает не только все ваши телефоны, но и адреса, и с радостью готов продать их своей бывшей однокласснице за пару купонов на пятидесятипроцентную скидку в классном бутике.
- Курт не мог тебе так просто дать адрес. Я просила его об этом! – возмутилась Рейчел. Куинн успокаивающе коснулась ее локтя и посмотрела на Сантану уже более приветливо, видимо, остыв.
- Раз уж ты тут… как в Нью-Йорке? Что тебя к нам принесло? Ты видела Чарли? Как она? – вопросы посыпались один за другим, словно и не было претензий по поводу внезапного визита.
- Чарли больше нет.
Не было долгой речи, отступлений, подготовки Куинн к новости. Все репетиции у зеркала оказались ненужными. Сантана Лопез – главная сучка выпуска, но и ей сложно сказать лучшей подруге, что её сестры больше нет. В комнате стало холодно.
- Как нет? – Куинн нервно сглотнула. – Сантана, как нет? Такими вещами не шутят, Лопез.
Рейчел испуганно переводила взгляд от Куинн к Сантане. Сантана была на удивление сдержана и спокойна. Куинн же явно была на грани взрыва или обморока - точно Рейчел не могла определить. Как только она сделала шаг ей навстречу, Куинн подорвалась с кресла и начала трясти Сантану за воротник.
- Ты пошутила! Пошутила! Скажи мне! Это шутка? Что с Чарли? – Сантана пыталась оторвать от себя невменяемую Куинн, но только совместными усилиями с Рейчел и стаканом холодной воды им удалось усадить Куинн в кресло и заставить осмысленно выслушать объяснения.
- Фабре, у тебя больше нет близнеца. Чарли покончила с собой вчера днем, – все так же хладнокровно продолжила Сантана. Она говорила сухо и быстро – не потому, что ей было не жаль Чарли, а потому, что Куинн и так была готова взорваться в любой момент, и катализатор в виде еще одной истерички в комнате только помешал бы вести диалог. – Я не успела ничего сделать. Когда я пришла в квартиру, обнаружила открытую дверь. Я не удивилась – это же Чарли. Потом… я увидела и саму Чарли. И вот это, – Сантана протянула клочок свернутой бумаги. – Это лежало рядом.
Рейчел потянулась за ним, но Куинн быстро вскочила с кресла и выхватила его у нее перед самым носом.
Клочок оказался фотографией. Куинн хорошо помнила этот снимок. Его сделала Джуди Фабре, когда девочкам исполнилось по двенадцать лет. Такие счастливые, непринужденные… Чарли крепко сжимает в своих объятьях Люси Фабре, легонько целуя смущенную сестру в щеку…. Куинн на автомате перевернула фотографию и увидела размашистый подчерк сестры: «Куинни, прости меня. Будь счастлива. Третий – всегда лишний».
- Ты знала? – ледяной голос Куинн Фабре разрезал тишину. Она говорила спокойно, но за этим спокойствием легко угадывалась с трудом сдержанная истерика. Рейчел попыталась приобнять Куинн, но она оттолкнула ее и отодвинулась в сторону, выжидающе глядя на Сантану.
- Знала, – ответила Сантана.
- Но почему? Зачем? – вопросы растворились в тишине. Сантана отвернулась к окну, бесстрастно глядя куда-то в неизвестность. Рейчел напоминала немую скульптуру. Выражение лица Куинн было трудно разгадать, настолько оно было равнодушно-безразличным.
Через мгновение стены уютной и милой прорезал крик боли - спокойствие покинуло Люси Фабре.